Музыка сама по себе магия.
Огромная редкость, когда заклятия произносятся ни словом, ни жестом, ни мыслью, а мелодической нотой…
То было одно из многочисленных поместий вокруг Рейнгарда, где они рекрутировали новых солдат в свою жуткую армию. Рейнгард оказался крепким орешком, взять его с ходу никак не получалось. Гули шли вперед, как машины с вечным двигателем, крепко и жестко чеканили шаг, штурмовали крепкие стены день за днем, без страха и сомнений. Но все развевалось в прах, стоило батарее дать залп. Ядра летели и разрывали мертвую плоть на целые лиги кругом. Просеки давно мертвых разорванных трупов заполнили все поле от горизонта до башен, что не видно было земли. Рьёга подумывал о том, что придется наполнить эту раковину до краев мертвой плотью, пока она не достигнет уровня стен, и не заглушит своими костями проклятые пушки, и тогда-то они просто пойдут по этому созданному холму, перешагнут через борта и проникнут в город.
Их армия была истинно огромна, но и она имела пределы. Господин Резель ходил по кладбищам, рассыпая некромантское зелье. Они же с Болотным Нэйном отвлеклись от штурма, ходя с малыми отрядами по окрестностям, окружая великий Рейнгард. В конце концов, можно было взять крепость измором.
А где-то далеко на севере шагает Кукольник. Нежданное подкрепление. Вот только желанное ли?
Менестреля перекосило. Он взял фальшивую ноту. Такое случалось не часто…
— О Рьёга, — слышал он то и дело комментарии Нэйна, — эта музыка столь прекрасна, сколь печально зрелище, стоящее перед нашими глазами…
Мертвяки настигли какую-то девку и в настоящее время собирались разорвать ее на части.
— О, Рьёга, я хотел бы добить эту девицу сталью. Мое бедное сердце не выдержит, если и она станет ожившим трупом.
Нэйн поправил свою огромную шляпу и пришпорил коня.
Не прошло и получаса, как он вернулся весь в крови, но явно посвежевший и даже помолодевший, если конечно такой термин можно употребить по отношению к бессмертному лорду вампиру.
Девушку он отчего-то не добил. Она валялась в бессознательном состоянии, перевалившись через круп лошади.
— Мой дорогой Рьёга, все-таки вы были правы, следить за этим с холма много комфортнее. И музыку вашу расслышать можно, не то что там — заглушают бедные люди своими неразумными криками… Слышал я, знаете, как армией зомби управляют при помощи виолины, деревянной дудочки, лютни и даже барабана, но ваша игра не идет ни в какое сравнение.
Нэйн громко захлопал в ладоши. Он вообще любил подобные жесты.
Рьёга же бегал пальцами по струнам, не слушая болотного вампира. Он начинал привыкать к тому, и воспринимал вкрадчивый голос графа обычным аккомпанементом.
Также как крики. Кровь. Звон оружия. Выстрелы.
— Кто это на твоей лошади? — поинтересовался Рьёга, не отвлекаясь от игры. И тут же пожалел об этом.
— О, мой драгоценный друг! Она герцогиня, вы не поверите, этот прекрасный цветок мог бы увять среди всей этой грязи. Прелестные, прелестные черты лица. Мое недостойное сердце дрогнуло, и я осмелился пригласить ее на наш бал, вы не против, о Рьёга?
Рьёга сплюнул: «Мог бы отрубить ей ногу и здесь. Выпить залпом, да? Но к чему тащить в замок?».
— Фи, как грубо! — воскликнул Нэйн — Друг мой, миледи прежде всего остального — великолепная роза, что сможет украсить нашу скорбную компанию, и наполнить ее прекрасными ароматами! Вот увидите, стоит ее одеть в подобающее платье, и даже ваше холодное сердце не выдержит. К тому же у Резеля Книжника настоящее празднество, разве вы не слышали? Наша герцогиня прекрасно впишется ярким цветом в общий букет. Герцогиня Нелль ее имя. Вслушайтесь Рьёга! Н-е-л-ь. Прекрасный звук!
— К тому же, — Нэйн брезгливо отер свой доспех от крови. В щели паластины застрял кусок чьей-то плоти, — зарубить ее мы всегда успеем. Чего там шею глупой девке свернуть. Дело то, сами понимаете, не долгое… Хотя надкусить можно и сейчас, вы как всегда правы, мой великолепный друг!
В полдень они дошли до темных руин. Палило солнце, и даже болотный туман отступил перед атакой его последних осенних лучей.
Руинами их называли, видимо по привычке, так как были разрушены лишь стены. Бастионы, крепости и флигели черного замка пусть и опустившиеся на половину своего роста в липкую топь, были на месте и, судя по состоянию, могли выдержать не один залп артиллерийского огня.
Резель Книжник был одним из главнейших представителей третей стороны. Ферро догадался об этом, потому что Двери бастиона он распахнул ногами.
О дивный, темный мир!
Огромный зал наполнен тусклым светом мириады свечей. Наполнен смехом благородных барышень, прогуливающихся меж колонн с бокалами красного вина, наполнен блеском украшений и пышных платьев. Лица их закрыты драгоценными масками, а в руках белейшие из вееров. Шуршание шелковой ткани повсюду. Цокот изящной обуви звонко разносится под высоким потолком у статуй, висевших на стенах, где гуляет ветер. Те статуи сплошной гротеск, сползают шестируким, восьминогим, десятиголовым гранитом над стальными люстрами, изукрашенными драгоценным камнем. Фонтаны били сквозь фрески древних существ и устремлялись в ферритовые корзины. Оскалился ворох копий у многочисленных каменных стражей.
— Ооо… — удивленно раскрыл рот Ферро. У замка нет ни карет, ни лошадей. Откуда здесь столько людей?
— Что за… — ругался могучий Орк.
И лишь Калиль спокойно донесла: «Морок. Колдовство». Шара осталась за воротами. Это беспокоило ее. Впрочем, новые союзники навряд ли опустятся до того, чтобы убивать обычных посланников.
— Пройдемте дальше. Здесь немного шумно, — недовольно произнес Резель Книжник. — Это все Лорд Нэйн, он несколько претенциозен.
Они прошли сквозь темнеющие портьеры, через коридор к небольшой комнате.
Стены ее уставлены книгами до самого потолка, страннейшие предметы расставлены то тут, то там: банки с застывшими в них эмбрионами, механические шестерни из Гибурга, оружие всякого рода, в том числе жезлы, посохи и доспехи, а еще фигуры в камне и картины с теми же героями, еще более странные, чем статуи тронного зала. Мотив был слишком извращен, да так, что Ферро могло и стошнить на подобное искусство. Вот прекрасная девушка, вроде играет на скрипусе, но нет, скрипус врос в руку, и получается, что девушка пилит собственную руку. Вторая девушка сидит на стуле, а стул горит, а она вроде как улыбается. Кожа обвисла горящим свисшим мотком, уже и вместо ног облезлые, прокопченные кости, а она улыбается. Ферро передернуло, страстный взгляд был у той горящей колдуньи, смотрел прямо на него, цеплялся липкими щупальцами и протыкал магическими крючьями.
Других гостей замка в комнате было лишь двое. Граф Нэйн Болотный и Рьёга Красный, что являли собой две противоположности.
Граф он граф и есть. Одежда его — роскошный камзол, скрашенный серебренными узорами и расшитый блестящей металлической нитью. На голове шляпа столь великая, что свободна могла заменять зонт против дождя.
Рьёга Красный был более колоритный персонаж. Под стать темной стороне, глаза его черны как у Резеля. Но вот только не был бледен он, как некромант, кожа его наоборот, как и полагалась демону, — была красной, а дыхание пахло серой, из-под плаща хлестал то и дело длинный хвост снабженный острой костью. Нетерпеливый Рьёга в ожидании высекал хвостом искры, оставляя длинные царапины на полу. В остальном же он был столь схож с человеком, что Ферро снова разочарованно вздохнул, так же как в случае с болтливым волшебником Резелем.
— Зачем вы привели сюда человеческое мясо, о лучезарные посланники орков и вервульфов? — первым делом спросил граф, нижайше раскланявшись. И даже перед ним (Ферро) махнул шляпой. Перо метнулось по отполированному полу. — Вы настолько доверяете своему проводнику?
— Он не человек! — взрычал Ху-Рарк.
Не то было с леди Калиль: «Выйди, Ферро».
— Да-да, юноша, пожалуй, этот разговор не для твоих ушей, — почти разлегся в кресле Резель. Над его плечом нависал устрашающий Ричард Мечник. Похоже, он всегда был подле Книжника, выполняя то ли роль охранника, то ли молчаливого слушателя.