Тело откинулось назад, выгнулось, голени нечеловечески вывернулись наизнанку. А затем встали на место, поднимая почти упавшего Кью-Рю прямо из воздуха. Изумленно выдохнули окружающие советники и дознаватели, столь невозможно и не естественно это выглядело. «Ага!» — разоблачающе вскликнула Реле.
Ноги Рю свободно двигались в любом направлении, будто были лишены хрящей и суставов.
— Думаешь, мы не знаем, — усмехнулась Миледи, — кому ломают ноги еще в детстве для большей гибкости и подвижности в бою? Кто умеет гнуть колени в обе стороны, словно цирковой уродец? Или какой-нибудь зверь?
Девушка уселась обратно в кресло, закинув ногу на ногу. В глазах светилось торжество подтвержденной догадки. Неуловимый «леприкон» оказался намного ближе, чем думалось.
— Подобные описания встречаются еще в трудах древних. Ученики, что выходят из-под стен «края мира», считаются непобедимыми. Они скрывают лица, не произносят своих имен и называют друг друга охотниками… Только такой урод и мог выжить столько времени в месте, где не выживает никто.
Скрипнули петли. Вошли кузнецы с инструментами наготове. В зависимости от хода беседы те инструменты можно использовать для двух различных целей.
— Так значит ты Охотник, или был им, — утвердительно произнесла Миледи.
— А вы хотите за стену, Госпожа? А зачем? — покорно задал узник закономерный вопрос.
Лицо Госпожи хмуро улыбнулось.
— Не твое дело. Это вы низшие созданы, чтоб в грязи копаться. А наш путь лежит к звездам, — пальчик Миледи указал вверх, — к звездам, раб. Запомни это. Так завещали нам древние.
— Глупо совсем, госпожа, — пожал плечами, казалось со всем согласившийся, Рю, — Звезды они сиречь блестящие камушки; Мастер Творец лично прицепил их к астре. Дети знают. Чего же там делать то, госпожа? Холодно, как полярной зимой и пустовато там. Вы что же в сторожке не насиделись?
— А знаешь ли, я ведь могу и не отказать себе в удовольствии спустить кожу хотя бы со спины. Помереть не помрешь, а мудрости наберешься.
— Госпожа, не то имел в виду Кью-Рю, совсем не то. Коли древние спустились, на этих ваших кораблях, стало быть, не так уж хорошо там, на ваших звездах, как вы думаете. Думается, и древние решили, ну их к чертям эти звезды…
— Славные догадки, дурак, — Миледи сплюнула кофейным зерном, — разберемся с Рейнгардом, идиот, и отправимся. В путь. Проведешь нас через заслоны стен и можешь убираться в великий лес со своими эльфийками. Толку от тебя, сразу видно, немного.
Настала очередь задуматься для Рю. Чуть погодя, он степенно ответил.
— Довести то может и доведу, Миледи. Приходилось бывать там. Не мне только, а копью моему — Кью-Рю. Но, миледи, чтоб там пройти, целая армия нужна и не меньше. Ошибаетесь вы, я не подмастерье меча. Совсем нет. Мне просто везет, и копье у меня добротное. Совсем хорошее копье.
— Ну, значит, копье и проведет нас, идиот. И не пробуй обмануть даже. Есть тут для тебя одна занятная вещица, — Миледи злобно скривила губы. — Гирю узника, знаешь ли, подновим тебе. Вздумаешь шутить — взорвется вместе с твоей уродской ногой… Эй, кузнецы! Несите сюда колодку! И ключи!
Слуги кинулись к бывшему охотнику, спешно вытащив из-за поясов молотки.
— Кстати, Миледи, — отстраненно заметил Рю, — эти кофейные зерна, что вы все время жуете… вообще-то их принято заваривать в воде.
На третий день дознатчики ушли, оставив Аль и Эль прикованными к стене.
Отчего магия работала в сердце Гибурга, Аль даже не догадывалась. Кто знает отчего. Но то, что она не полностью умерла в срединной земле, внушало надежды.
Дознатчики знали свое дело, пока они работают с тобой, тело полно боли, а язык расскажет все, что только им понадобиться; но стоит пытателям уйти, и как будто сходит сон с глаз, все становится как прежде. Даже здесь они, люди, поступали не так, как другие. Гильдия палачей и пытки просто узнает все секреты твоей головы, не калеча и не убивая. «Прогресс!» — говорят они, объясняя все свои странности. Но сколько высокомерного презрения к низшим расам звучит в этом слове, пусть оно и сопровождается тем, что зовется человеческим милосердием…
Камера их была полна звуков. Звуков шли отовсюду. Они находились в трюме огромного дирижабля, а это означало работающие неподалеку двигающие механизмы. Те, что бьют железным звоном и скрипят механической передачей. Стальные, человеческие слуги. Именно они завоевали пол мира. Да что там, и другая половина не долго продержится. Если… Если! Принцесса сжала крепче клочок пергамента. Не порвешь, не сомнешь и не сожжешь. Да и не потеряешь даже. Но и не поделишься ни с кем страшным грузом судьбы. Это не артефакт, что дает силы или власть, и не древняя книга, открывающая великие тайны. Это просто кл…
— Привет.
На пороге застыл Рю. Все в тех же бинтах и штопаном плаще.
— Привет, — сказал он, словно ничего и не происходило. Только вместо шара узника тяжелая колодка. Механическая и пахнущая опасностью. Но с него сняли цепи, и в глазах эльфиек снова вспыхнула надежда.
— Здравствуй, человек, — спокойно сказала Аль. Даже прикованной к стене, она остается принцессой.
— Ты жив, Рю! — несдержанно воскликнула Эль, отчего-то радостно улыбаясь бывшему палачу эльфов.
Чемпион театра улыбнулся в ответ. Бинты его сбились на бок, и теперь видно искрящийся веселым огоньком глаз:
— Дочь вонючего Ректора наняла меня на службу, эльфы. Совсем на службу. Кью-Рю теперь служит Ректору за свободу себя и эльфов. Неудачно разве что нога взорвется, коли Кью-Рю будет шутить с Ректором.
— Какую службу, Рю?
— Это я не могу вам рассказать, эльфы. Зато Миледья сказала можно освободить глупых аборигенов. Совсем освободить. Вас то есть. Только заковать в браслеты, что оторвут вам ноги и руки, если тоже будете не смешно шутить. Миледья уже не злится. Везет вам, эльфы. Совсем везет.
«Ни какой удачи, человек» — вернула пергамент на место Аль. Прятать его нет нужды. Другие не увидят в любом случае.
— Пойдемте в кузню, эльфы. Мне приказано перенести вас к гномам, чтобы они заковали особый браслет. Ээх, эльфы… Вы должны мне четыре коробки дымилок за подобные заботы. У вас хватит их, в вашем великом лесу? — подозрительно нахмурился Рю.
Ключ от цепей был у шута прямо с собой. Доверие, оказанное ему ректором, превышало всякие границы вообразимого. Словно важный смотритель, он повел их на палубы. То тут, то там он останавливался с любопытством, показывая эльфам человеческие диковины.
— Вы видели эти котлы, эльфы? Говорят, они едят раскаленный уголь с водой. Вот откуда сила то, такую тяжесть в облака подымать. Почти, как у того человека, который раскаленной сталью Миледью поранил, — Кью-Рю улыбнулся. — Чуется мне, эльфы, сила особая нужна, чтобы справиться с таким-то воином… Сила парового котла… Ха. Воду я тоже выпить могу. Легко. Совсем легко. Уголь трудно. Совсем трудно.
Узким переходом они вышли на открытую палубу Северного Воина. Цеппелин сбрасывал газ, шумно вздыхая воздушным винтом. За бортами простирались бесконечные облака четвертого полюса. Черные, как ночь. Покрывала вьюжной госпожи. Солнце же над ними ярко сверкало, отражаясь от стальных шпангоутов и продольных стрингеров, устремляясь в блестящие турбины, рубившие аэру в вертикальной плоскости. Но самого солнца видно не было, лишь кроткое зеркальное отражение. Его скрыл титанический жесткий корпус для воздушного мешка. А еще вздувшиеся паруса-боковины, словно белые крылья. Сколько же здесь мачт? Сколько переходов, канатов и подъемов на самую вершину корпуса дирижабля. Огромная воздушная крепость, и черные облака под ней, утекающие куда-то в дальнюю даль. Нонгольфьер Северный Воин стремительно рассекал время и пространство.
— Госпожа… — прошептала Эль. — Это прекрасно…
— Так просто? — спросила принцесса, не обращая внимания на струящуюся внизу аэру.
— Что?
— Так просто люди разрешили нам ходить по их воздушному зверю?
— Прохладно здесь, эльфы, — предпочел не отвечать Рю, утягивая их куда-то в нижний люк. Похоже на боевом человеческом цеппелине он успел освоиться.