— Вот и замечательно! — Николай покровительственно хлопнул Юбера по плечу. — Произвожу вас в унтер-офицеры! Принимайте фортецию под своё начало, задача: держать оборону до нашего возвращения, и путь сюда хоть чёрт с рогами заявится!
— Вы, мсье, не слишком-то командуйте! — отсмеявшись, ответил канадец. — Тоже мне, генерал Грант! А мы, и правда, залезем-ка обратно в вентиляцию. Если неприятель сюда заявится — нас сразу не разглядят, а сами будут видны сверху, как на ладони. Стреляй, не хочу!
Коридор, изгибаясь, тянулся вглубь. В стылой, подвальной тишине шаги звуки шагов разносились далеко, гулко отражаясь от стен. Отсветы редких электрических шаров играли на укреплённых под потолком вентиляционных коробах и трубах, отражаясь в оплавленном базальте.
— Как полагаете, мсье, почему здесь никого нет? Я думал, придётся пробиваться с боем…
Юбер был прав — после нападения полутролля им не попадалось даже следов живых существ. И, как ни вслушивался Николай, ни единый звук не выдавал чьего-то присутствия.
— Надо полагать, вся охрана у главного входа, на случай прорыва.
— А техники, лаборанты? Прислуга, в конце концов? Кто-то же должен был мыть здесь полы, вытирать пыль, наконец? Видите, как чисто в коридорах?
— Видимо, Моро мобилизовал всех до единого. — отозвался Ббер. — Майки говорил — каземате хранятся запасы оружия, целый арсенал. Винтовки, револьверы, даже «Гатлинг» на колёсном лафете!
О'Фланниган кивнул, подтверждая сказанное.
— Что ж, нам это только на руку. Хорошо бы застать Моро врасплох: если его апартаменты расположены ниже зала-лаборатории, есть шанс, что пальбы он не услышал.
— Согласен, мсье. Иначе он бросил бы на нас все силы. Ну, Майки, где твоя лестница? Мы уже не меньше четверти мили прошагали, не меньше — а ничего пока не видать…
Лестница нашлась за ближайшим поворотом. Спустившись по ней, отряд оказался в небольшом зале, из которого вели в противоположные стороны два прохода. Из правого, перекрытого прочной решёткой, ощутимо тянуло теплым воздухом, пахнущим горячим железом, машинным маслом и угольной гарью.
— Машинные залы. — пояснил ирландец. — Паровики, динамо и компрессоры — часть механизмов приводится в действие сжатым воздухом. Даже пневматическая почта есть.
Николай кивнул, вспомнив медные трубы под потолком.
— Здесь собраны все достижения современной науки и техники! — с энтузиазмом воскликнул Юбер. — Гальванические светильники, машины на сжатом воздухе, а приборов сколько, любой университет позавидует!
— Чему же удивляться? — невесело усмехнулся Николай. — Тэйлор, насколько мне известно, скупал патенты по всей Европе. Впрочем, и сам он немало выдумал, прямо тебе профессор Шульце из «Пятисот милли…»
И едва успел прикусить язык. Не стоило лишний подкидывать спутникам пищу для размышлений. А то ведь одна оговорка, другая, третья — глядишь, кто-то и задумается…
За проходом открылся недлинный коридор, упиравшийся в стальную дверь, лишённую ручек и замочных скважин. Сбоку в стене имелась панель с запорным колесом и четырьмя прорезями-шкалами, снабжёнными рычажками и делениями. Возле делений стояли цифры — ноль, единица, двойка, и так далее, до девятки.
О'Фланниган попытался провернуть колесо, но оно даже не дрогнуло.
— Этого я и боялся. Запорный механизм с секретным шифром. И что теперь делать? Здесь же миллион комбинаций!
— Гораздо меньше, сагиб, всего десять тысяч. Это просто: надо перемножить число «десять» на себя четыре раза.
Ирландец в изумлении уставились на Цэрэна.
— А тебе-то откуда знать, бритоголовый?
— Сагиб полагает, что таблицу умножения придумали в Европе? Тогда я вас разочарую: десятичная система счёта была известна в великих городах Ракхига́рхи и Хара́ппа около пяти тысяч лет назад.
Юбер потрепал приятеля по плечу.
— Лучше не спорь, Майки. Индусы изобрели математику, когда наши с тобой предки бегали с дубинами и жили в пещерах. К тому же, наш тибетский спутник прав: четыре по десять — это ровным счётом десять тысяч комбинаций, не больше и не меньше.
Ирландец, раздосадованный тем, что его уличили с невежестве, упрямо мотнул головой.
— Десять тысяч, миллион — какая разница? Пока перепробуем, пройдёт месяц, а то и больше. Может, получится снять щиток и добраться до запорного вентиля…
Монах, не слушая его, извлёк из складок хламиды странный предмет — два отшлифованных в виде двояковыпуклых линз прозрачных камня, синий и ярко-красный. Бронзовые оправы «линз» соединялись подвижными стержнями и винтами.