Москвин горестно вздохнул — ему, успевшему наслушаться о чудесах неведомого мира, отчаянно хотелось присоединиться к экспедиции.
— Ну, раз уверен, значит, и говорить не о чем. Теперь насчёт вас, мичман. Я собираюсь попросить Николая Андреевича откомандировать вас в моё распоряжение. А то нас всего пятеро, считая Цэрэна. Кто будет, нести караульную службу, на нашими чернокожими союзничками присматривать, в конце концов? Тем паче, что Алексей Дементьевич с нами не идёт…
И с удовольствием увидел, как вспыхнули радостью глаза юноши.
— Да вы не переживайте, мичман! — быстро добавил Кривошеин, словно опасаясь, что юноша передумает. — Полгода пролетят быстро, тем более, что скучать вам не придётся. Вернётесь прямиком в Санкт-Петербург, ещё и крест получите! Да, нам бы матросов — охотников дюжины полторы и парочку унтеров понадёжнее. Надеюсь, господин капитан второго ранга не пожадничает?
Николай постучал костяшками пальцев по столу.
— Что ж, господа, подведём итог. Алексей, на вас окончательная настройка апертьёра. Юбер, помогите ему, а как закончите — займитесь грузами для «Витязя». И учтите, времени в обрез — чем быстрее мы отправимся на ту сторону, тем лучше!
И вновь ему показалось, что канадец отвёл глаза. Что это с ним такое, может, никак не может прийти в себя после подземных приключений? После такого у кого хочешь нервы сдадут… Да нет, вроде был весел, даже шутил…
— Кстати, о ларце! — припомнил Груссе. — Не кажется ли вам, мсье Николя, что самое время его открыть? Хоть увидим, ради чего всё затевалось…
Николай обвёл взглядом спутников. Мичман молчал, лишь в глазах горело неуёмное любопытство. Юбер пожал плечами и отвернулся, демонстрируя полное безразличие. Кривошеин, подумав, кивнул:
— А что? Голосую «за». Давайте заглянем, раз уж так любопытно.
Николай открыл дверь в соседнюю комнату.
— Курбатов, Цэрэн! Волоките, голубчики, наше сокровище!
Казак неотлучно находился при их добыче в качестве караульного. Ларец он поставил посреди комнаты на столе, а сам устроился в углу, так, чтобы видеть и ларец, и окна и дверь. Перед ним на табурете лежала заряженная «Мартини-Генри» и обнажённый кинжал, а сам Курбатов не выпускал из рук револьвер.
Цэрэн вызвался составить казаку компанию. Николай не возражал — в конце концов, они уже имели случай убедиться, что посланец Лаханг-Лхунбо не только заслуживает доверия, но и способен оказать сопротивление любому противнику. Курбатов, мало кого признающий равным себе в воинском мастерстве, косился на монаха с нескрываемым пиететом — он хорошо помнил учинённую резню, учинённую в каземате…
Открыть ларец оказалось нелегко. Лишь с третьей попытки Николай сумел в правильной последовательности нажать на выступы и элементы геометрического узора, указанные в инструкции Саразена. Крышка откинулась с тихим звоном, и глазам собравшихся предстало нечто вроде глубокой кюветы из полированного до зеркального блеска серебра. «Кювета» содержала несколько галлонов прозрачного вещества — настолько прозрачного, что Николай не сразу понял, что там вообще что-то есть.
Груссе замысловато выругался.
— Похоже, мсье Николя, нас кто-то опередил. Какговорят англичане, «Is the glass half empty or half full»[69]. Я, конечно, оптимист, но, увы, мы и так и так в дураках!
Поверхность «хрустальной» субстанции угадывалась по бликам падающего света — казалось, невидимая плоскость висит в воздухе, разделяя объём ларца на две равные половины.
Он потянулся рукой к призрачной поверхности «слёз асуров» — и вскрикнул от боли, получив по кисти кончиком посоха.
— Вы спятили, Цэрэн! Так ведь и руку можно сломать!
Николай решительно отодвинул француза, готового кинуться на монаха с кулаками.
— Во-первых, Паске, не советую драться с Цэрэном — исход схватки может вас сильно удивить. А во-вторых, вам бы не буянить, а поблагодарить его — прикосновение к «слезам асуров» вызывает немедленную смерть. Так что, помедли наш друг хотя бы секунду, вас бы ничто не спасло!
Церэн склонился над ларцом. В его руке блеснула серебром маленькая ложечка, вроде тех, какими повара отмеривают пряности. Монах осторожно зачерпнул прозрачную субстанцию — от неё к поверхности протянулась, истончаясь, хрустальная, играющая световыми бликами, нить. Она истончилась, сделалась невидимой — и лопнула с хрустальным звоном. Цэрэн поднёс ложечку к глазам, некоторое время всматривался в содержимое и вернул пробу в ларец.
69
«Is the glass half empty or half full» (англ.) — стакан наполовину пуст или наполовину полон.