Ни к консулу, ни в посольский особняк они не пошли — как только стало ясно, что шум, поднятый у дворца, пожаром захлёстывает квартал за кварталом, было решено поискать местечко поукромнее. Кондуктор Кондрат Филимоныч прав — англичане, конечно, не преминут обвинить русских в нарушении общественного порядка, а то и в чём похуже. Египетские чиновники ходили у британской администрации на коротком поводке, так что тут можно было ожидать любой пакости, вплоть до обвинения в оскорблении святынь или убийстве. Долго ли взять труп какого-нибудь бродяги и, понаделав в нём дырок подходящего размера, предъявить в доказательство бесчинств русских гостей?
Хорошо хоть удалось отправить в особняк одного из казачков со строгим наказом Антипу: бросив всё, перетаскивать имущество экспедиции к консулу, не к русскому, возле резиденции которого их наверняка поджидают, а к германскому. Отношения между подданными королевы Виктории и кайзера колебались от натянутых до остро неприязненных, так что можно было рассчитывать на содействие. Тем более, что дело касалось только багажа: испытывать судьбу и искать убежища самим не стоит. Английская администрация в этом египетском захолустье не станет церемониться и следовать каждой закорючке дипломатического этикета.
Открытым оставался вопрос: как выбираться из Александрии? Германский пакетбот до Адена отправляется только послезавтра; протянуть сутки с лишним, скрываясь в местных трущобах — нечего и думать. Правда, за это время отходили ещё четыре парохода, и два из них — в Суэц и Аден, но все под «Юнион Джеками». Проще уж самим сдаться британской администрации!
Можно еще сесть на местную посудину: рыбацкую фелюгу или каботажную шхуну с египетской командой. И неважно, куда она направляется, лишь бы вырваться из-под тяжкой лапы британского льва, а там поискать подходящий пароход. Задержка, конечно; но лучше потерять неделю-другую, чем застрять надолго в египетской тюрьме. На консула надежда слабая, вряд ли он сможет их выручить после такого громкого скандала.
Стрелки часов показывали третий час пополуночи; крики и пальба в Старом Городе поутихли, но патрулей на улицах меньше не стало. И не только египетских стражников — появились шотландцы в клетчатых килтах, красных куртках и смешных шапочках-гленгарри на рыжих головах. Вот с этими шутить не стоило: кондуктор отозвался о «юбочниках» с уважением и плохо скрываемой злобой — уж чего-чего, а драк по кабакам с шотландскими стрелками он за свою службу повидал немало.
До утра решили пересидеть в заброшенном пакгаузе — надо было дождаться Антипа и посланного за ним казачка. Но, как выяснилось, отставной лейб-улан так и не успел добраться до консульского особняка.
— Вас, вашсокородие, дамочка спрашивает, которая с «Леопольдины». Это ейная яхта — она возле нашего пароход стояла, помните? Дамочка нас на улице повстречала, когда мы к германскому послу багаж волокли. Мы поначалу хотели её послать куды подале — так она заявила, что ежели мы сейчас её не послушаем, то сдаст нас энтим, в юбках, али хедивским стражникам! Вот и пришлось вести ее сюда, уж не обессудьте, вашсокородь! Степан на пирсе, с барахлишком остался, а я к вам побёг…
Степаном звали забайкальца, посланного в помощь Антипу.
— …чтобы, значить, дамочку сопроводить. Она ж малохольная, а ну, как, и правда стражу покличет?
Дослушав доклад, Леонид Иванович в сердцах сплюнул под ноги. Было с чего впадать в отчаяние: имущество экспедиции, вместо того, чтобы лежать в кладовых консульства, валяется на пирсе, а их самих ищут по всему городу. Поручик сочувственно посмотрел на начальника — и принесла нелёгкая эту бельгийско-подданную!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Из переписки поручика Садыкова c мещанином Картольевым.
«Привет тебе друг Картошкин! С тех пор, как я закончил прошлое письмо, миновало всего несколько дней, но событий в этот краткий промежуток времени уместилось столько, что мне порой мнится, что всё это происходит в дурном сне. Из экспедиции военно-топографического ведомства Российской Империи мы превратились в банду шишей, разбойников, которых ловят по всему Египту с собаками и городовыми. Ну, насчёт собак я, положим, преувеличил, не выведено ещё породы, способной отыскать след дичи на море. Что до остального — чистейшая правда. Из Александрии мы бежали, как пишут в авантюрных романах, „затылками ощущая горячее дыхание погони“. Но, на наше счастье, и здесь нашлась христианская душа, протянувшая нам руку помощи.