– Добрый день.
Габриэль направился к ним. Тесс вдруг поняла, что во время разговора с Лайтвудом ей приходится задирать голову. А ведь она была девушкой довольно высокой и редко смотрела на мужчин снизу вверх.
– Мисс Лавлейс снова отсутствует? – спросил Габриэль вместо приветствия. Он выглядел совершенно спокойным, и только биение жилки под вытатуированной на горле руной боевой отваги выдавало его недавнее волнение.
– Джессамина все еще плохо себя чувствует, – сказала Тесс, проходя в зал. – Не знаю, как скоро она поправится.
– Подозреваю, не раньше, чем закончатся тренировки, – сухо отозвался Гидеон, чем внезапно рассмешил Софи. Тесс недоуменно покосилась на горничную; та торопливо приняла свой обычный серьезный вид, но прежде Гидеон успел бросить на нее взгляд, исполненный удивления – и, как ни странно, благодарности. Видимо, над его шутками редко смеялись.
Габриэль вздохнул и вынул из креплений на стене два длинных шеста.
– Сегодня, – сказал он, протягивая один Тесс, – мы будем учиться блокировать и отражать удары.
Тесс уже забыла, каково это – засыпать, едва коснувшись головой подушки. В последнее время ее одолевали кошмары, главным героем которых обычно выступал Мортмейн. По ночам Тесс преследовали его холодные серые глаза и голос, размеренно повторявший: «Нет никакой Терезы Грей».
Она столкнулась с ним лицом к лицу, но так и не поняла, что ему нужно. Зачем он хотел жениться на ней? Чтобы заполучить ее силу? Но для чего? При воспоминании о змеиных глазах Мортмейна Тесс пробирал озноб, а при мысли, что он имеет какое-то отношение к ее рождению, и вовсе становилось дурно. Вряд ли хоть кто-нибудь, даже добрый, чуткий Джем, понимал, почему Тесс так стремится выяснить, что она за существо. И вряд ли кто-то не догадывался, как сильно она боится узнать правду. Не раз и не два Тесс просыпалась посреди ночи, задыхаясь от ужаса и вцепившись ногтями в собственное лицо, словно во сне она тщетно пыталась содрать кожу и добраться до затаившегося под ней демона.
Она лежала в кровати, когда за дверью послышался шорох и легкий стук, как будто что-то оставили у порога. Выждав несколько секунд, Тесс выскользнула из-под одеяла и медленно прошла через комнату.
За дверью никого не было; коридор тоже был пуст, только из комнаты Джема доносились едва слышные звуки скрипки. На полу лежал небольшой зеленый томик. Тесс подняла его и прочитала золотые буквы на корешке: Уильям Бекфорд, «Ватек».
Аккуратно прикрыв за собой дверь, девушка вернулась в кровать и принялась изучать книгу. Вне всяких сомнений, ее оставил Уилл. Но зачем?
К чему эти дружеские жесты под покровом ночи, эти задушевные разговоры в библиотеке – и подчеркнутая холодность в течение дня?
Открыв книгу на титульной странице, Тесс обнаружила, что Уилл оставил ей послание. И не просто какую-то записку, а целое стихотворение!
Тесс Грей, по случаю вручения ей романа «Батек»
Тесс расхохоталась и торопливо зажала ладонью рот «Будь ты проклят, Уилл Эрондейл – подумала она. – За то, что заставляешь смеяться, даже если не хочется. За то, что сердце снова и снова тянется к тебе, хотя прекрасно знает, что твой взгляд, твои слова, весь ты – сильнейший наркотик». Тесс бросила на прикроватный столик «Ватека», дополненного ужасным стихотворением мастера Эрондейла, и зарылась лицом в подушку. Из коридора все еще доносилась скрипка Джема, нежная и печальная. Тесс зажмурилась, пытаясь прогнать из головы мысли о Уилле. И неожиданно у нее получилось: она уснула и в кои-то веки спала без сновидений.
На следующий день с самого утра шел дождь; от зонтика толку было немного – Тесс чувствовала, как взятая у Джессамины красивая шляпка тяжелеет с каждой минутой, плотно облепляя голову и сползая на уши. Они вчетвером – Сирил нес багаж – бежали от кареты к вокзалу Кингз-Кросс. За серой пеленой дождя проступало величественное здание с высокой часовой башней. Флюгер на ее макушке смотрел точно на север; холодный ветер бросал капли воды в лицо Тесс, и девушке приходилось щуриться.
В здании вокзала царил первозданный хаос: люди метались туда-сюда, газетчики выкрикивали заголовки, торговцы с рекламными щитами на груди на все лады расхваливали мыла и средства для укрепления волос. Мальчуган в подпоясанной куртке сновал у прохожих под ногами, с хохотом удирая от матери, которая безуспешно пыталась схватить его за шиворот. На ходу перекинувшись с Джемом парой слов, Уилл растворился в толпе.