Драконов не бывает. Есть виверны, вирмы и вурмы, самые разные ящеры, крылатые и бескрылые, чешуйчатые и пернатые, когтистые, клыкастые и ядовитые, но того самого величественного монстра, описанного в бесконечном количестве книг и изображенного на гербе Танильского Каганата, не существует в природе. Слишком много должно сойтись случайностей, чтобы в результате ряда мутаций от обычного животного произошло нечто настолько могучее и могущественное.
Однако сейчас перед собой Айна видела именно дракона. Чернильно-черное, словно вылепленное из мрака, тело было огромным. По сравнению с ним ее фигурка казалась маленькой и незначительной. Каждый его зуб был длиной с ее руку, каждый коготь — длиннее всего тела, ее белоснежные крылья, которыми она только что восхищалась, на фоне перепончатых драконьих крыл, больше похожих на корабельные паруса, выглядели просто шуткой.
Но вся эта сила, вся эта мощь, заключенная под чешуей цвета беззвездного неба, Айну нисколько не пугала. И на это были две причины. Во-первых, она откуда-то точно знала, что этот дракон и Ужас, оставшийся там, за границами сна — одна и та же сущность. Разница лишь в том, откуда смотреть: из реальности или отсюда. И во-вторых, для этого уже не нужно было никаких таинственно появившихся знаний, дракон был скован.
В прямом смысле. Его лапы, крылья, хвост, шея, даже пасть — все тело было покрыто множеством цепей. Они были врезаны прямо в плоть, и в таких местах плоть монстра гнила заживо, покрытая отвратительными волдырями. Самая толстая цепь начиналась прямо во лбу. И все эти цепи, словно нити марионетки, шли куда-то вверх. Куда — Айна не видела, они исчезали метрах в пятидесяти над землей, просто растворяясь в воздухе.
Если бы она сейчас могла, она бы точно заплакала, глядя на такое, но это сияющее тело на такое не было рассчитано. В который уже раз в памяти всплыли слова женщины в белом: «Ты должна ему помочь!» И впервые Айна могла сделать что-то реальное, а не просто сидеть рядом и учить Ужас читать.
Ее глаза встретились с глазами дракона. В них, еле открывающихся из-за распространившейся от цепи гнили, читались совершенно человеческие чувства. Боль, гнев, сейчас не бессмысленный и бесцельный, а острый, словно кинжал и, самое главное, решимость. Монстр, немного приподняв голову, издал низкий рык, дернувшись всем телом и зазвенев цепями. Ужас ревел громко и угрожающе, голос дракона был слаб и вымучен, словно последние слова умирающего, но все равно от него земля вокруг задрожала, а в воздух поднялось облако серой пыли. И Айна поняла, что он хотел ей сказать.
Как оказалось, крылья были хороши не только чтобы ими любоваться, но и по прямому назначению их также можно было использовать. И это даже было куда проще, чем могло показаться, нужно было лишь подумать — и девушка уже поднялась в воздух, опустившись на спину дракона. Схватившись за ближайшую цепь, она потянула изо всех сил и с отвратительным звуком рвущейся плоти черная цепь, у которой на конце оказался зазубренный крюк, была вырвана из тела монстра вместе с куском его шкуры, после чего за пару секунд просто растаяла, словно ее и не было. Дракон даже не дернулся, хотя боль наверняка была невероятная.
Айна между тем уже стояла над следующей цепью. Ей и самой было больно, и дело было не в сострадании. Черный металл на ощупь был холодным. Настолько холодным, что просто держать его в руках было мукой само по себе и даже ее сверкающая плоть не могла выдержать такого долго. После пятого вырванного крюка она начала замечать, как тускнеет свечение на ее ладонях. После десятого ладони с внутренней стороны стали такими же серыми, как окружающие пустоши. После двадцатого серый цвет начал подниматься по рукам, а на металле остался первый кусочек уже начавшей чернеть кожи.
После сороковой цепи Айна почти упала в обморок от боли: серость покрыла руки, почти полностью покрыла крылья и активно начала захватывать тело, а сквозь почти черную плоть ладоней уже давно виднелись пока еще белоснежные кости.
Она знала, что дракон чувствует ее боль также, как она чувствовала его страдания, и также знала, что он скорее умер бы, чем позволил ей мучаться, но монстр молчал. Он был намного сильнее ее, он мог бы просто сбросить девушку со совей спины, мог развеять этот сон, Айна чувствовала, он мог и это. Но он просто молча терпел. Терпел свою и ее боль, потому что доверился ей и не собирался предавать этого доверия. И девушка была ему за это невероятно благодарна.
С рождения на нее смотрели как на инструмент. Еще бы, маг такой силы, невероятный подарок для правящей династии Талитейма, уже сам факт ее невероятного могущества мог в будущем разрешать межнациональные конфликты. Всю жизнь она была заготовкой для острейшего в мире клинка и потому люди испытывали к ней лишь две возможные эмоции. Либо относились благоговейно-бережно, словно она была стеклянной, такими были слуги, такими были подданные, такими были почти все, кого она встречала. Либо же с ней были бесконечно строги и требовательны, стараясь выковать из заготовки требуемый клинок как можно раньше, такими были ее учителя во дворце и таким был ее отец, которого Айна до сих пор боялась.