— И Соколовский, кажется, — вспомнил Мэд.
— О, про Соколовского такая история есть! Если коротко, недавние события заставили его за решёткой…
Рассказывая, Рэнделл прошёлся по многим людям, которых он видел в зале. Понимая, что всех Мэд точно не запомнит, он старался обращать внимание только на самых заметных.
Ивангай, по всей видимости устав развлекать толпу на площадке, переместился к диджейскому пульту. Сменилась музыка и на площадку вылезли те, кто ранее отсиживался в стороне. Самые активные начали вытаскивать новичков.
Нашлись и те, кто никак не отреагировал на это. В отдалении от танцплощадки, подобравшись ближе к барным стойкам, алкоголь на которых находился в свободном доступе, компания достаточно взрослых людей играла в карты: Яникс, Джубили, Галат и ребята из «Слова» — так рассказал о них Рэнделл — нужны, чтобы наводить порядок, несмотря на то, что это именно они выглядят как люди, которые первые должны этот порядок нарушить. Они редкие гости в подземке, но Яникса иногда даже на сцене можно увидеть.
Женя BadComedian с банкой тёплого пива оттолкнулся от решётки большого вентиляционного проёма, пересёк центральную танцплощадку и поднялся по железной лестнице на балкон второго яруса. Он прошёл мимо парня (или девушки, с такого расстояния определить пол хрупкой длинноволосой фигуры было трудно), который смотрел что-то в своём телефоне, опершись на перила навесного мостика. Девочки с соседнего столика, заметив, что взгляд Мэда остановился на них, засмеялись и отправили в его сторону несколько воздушных поцелуев.
— А это наши девчонки, — шепнул на ухо Рэнделл. — Не самый лучший контингент. Поверь и не проверяй.
Рэнделл продолжал говорить, но его слова вдруг перекрыла навалившаяся на голову тяжесть. Алкоголь, которым был пропитан воздух, не пьянил, и Мэд не понял, чем это было вызвано. Он быстро привык к громкой музыке, к шуму, который приходилось перекрикивать, душному воздуху. Неужели всё это дало о себе знать только сейчас? Мэд зажмурился.
— Спасибо, что помог. — Мужчина встал со снега, отряхнул длинное пальто, посмотрел по сторонам, точно выискивая кого-то, а потом перевёл на него взгляд. — Как зовут? — спросил он, убирая руки в карманы. Морозец оставил яркий румянец на его щеках, а яркое солнце, под которым искрился снег, отблеском запечатлелось в глазах. — Вот как. А меня Ильёй. Илья Мэддисон. Может, слышал?
В себя Мэд пришёл так же быстро, и Рэнделл, казалось, вообще ничего не заметил. «Что это было? — недовумевал Мэд. — Воспоминания возвращались?»
— Запомнил кого-нибудь? — Рэнделл отвлёк его от размышлений. Мэд покачал головой. Признаться, что он прослушал добрую половину, было бы невежливо. — Сложно, да. Слушай, отдохни-ка ты лучше, а то время уже…
— Даня! — невесть откуда взявшаяся девчонка, замахнувшись, ударила Рэнделла по спине. — Ты чего делаешь! Весна не пришла, темнеет рано! Иди спать, неужели ты хочешь опять пропустить всё на свете?
В джинсах и тёмно-зелёной толстовке, с растрёпанными волосами и без макияжа, она выглядела скорее как тот, кто только что появился здесь, но была гораздо смелее и ориентировалась совершенно свободно. Она здесь давно, подумал Мэд, возможно, она здесь с самого начала.
Заметив, что Рэнделл не один, девушка поспешила представиться.
— Лизка, — Мэд пожал протянутую ею руку.
— Он мой сосед, — гордо заявил Рэнделл.
— Наш сосед? — уточнила Лизка.
— И твой тоже.
— А что, здесь, — вмешался Мэд, — нельзя в какое-то время находиться?
— О чём ты? — удивилась девушка. — В прошлый раз он так разнервничался, что не смог уснуть всю ночь, и слёг уже перед самым выходом. Его никто не смог растолкать и в итоге он всё проспал. Что, повтора хочешь?
— Нет, — согласился Рэнделл. — Ты права, времени и так немного осталось.
Лизка, ничего больше не объясняя, толкнула Рэнделла в сторону комнат.
— И ты иди, — строго сказала она Мэду. — Такое только настоящие дураки пропускают.
— Дураки? Что пропускают? — Лизка хитро улыбнулась и сделала вид, что не слышала чужих слов. — Постой! — воскликнул Мэд, устремляясь за ней.
***
На Петербург незаметно опустилась ночь.
Брызгами окропляя стены, по узким переулкам бежали двое в чёрных куртках и на тех улицах, куда выходил их путь, загорались фонари. В воздухе пахло дождём, погода менялась. И хоть холодная весна не торопилась уступить место лету, дождь вот-вот грозился сменить снег, каждое утро появляющийся на дорогах. А тот, к вечеру таявший, превращался в лужи, грязные капли которых уже испачкали штаны обоим.
Чёрная кошка, ворчливо высунувшая голову из-за мусорного бака, проводила бегущих недовольным взглядом, посмотрела на моргающую вывеску над входом и когда та погасла, прыжком нырнула в подвал ближайшего дома, возвращаясь к своим котятам. Сегодня ночью она не допустит, чтобы кто-то из них даже случайно выбрался наверх.
На площади Победы на месте разрушенного монумента в вечерней темноте была возведена круглая сцена. Люди ходили вокруг неё, крепили на край иллюминацию, устанавливали прожектора. Всё это — лишь при свете луны, скрытой за тонкими облаками. Страх непогоды витал в воздухе, но никто не позволял себе даже мысли о том, что приближающаяся ночь может быть испорчена.
Погрузившись в ругань из-за вечных неполадок в настройке, приближения главных участников никто не заметил. И только когда один из них запрыгнул на сцену, а пульт управления звуком пришёл в движение и произвёл настройку самостоятельно, команда из восьми человек оставила свои дела, чтобы посмотреть, насколько они готовы начать.
Тени на крышах многоэтажек замерли, подобравшись к краям, и сверху вниз смотрели, как пульсирует мишень, сходящаяся в сцену. Со всех концов проснувшегося города начали собираться предпочитающие подземке поверхность люди:
— Не будь нас, и русрэп был бы недурственным руслом […] прут все, бегут вслед. Наш путь, где несут крест… — Закончив, довольный качеством звука Мирон постучал по микрофону. Снял куртку, положил её на край сцены и отошёл назад.
— Попробуем один раз, — сказал он. — Но тихо. Город не должен проснуться, пока мы того не захотим.
Под сценой загорелся первый ряд огней, и все возобновили свою работу.
========== 5. Город под подошвой ==========
Oxxxymiron — Город под подошвой
Oxxxymiron — Песенка Гремлина
Мэд несколько минут пролежал на заправленной кровати с закрытыми глазами и сам не заметил, как уснул. Множеству событий, произошедших сегодня, и свалившейся на юношу информации удалось его утомить. Совершено вымотанный, он едва замечал ход времени. И только беспокойство, неуёмное из-за резкой смены мест, держало его в напряжении. Из-за него он совсем не видел снов. И именно из-за него он проснулся, когда в коридоре началась возня.
Выйдя из комнаты, Мэд увидел, как компания ребят во главе с Рэнделлом стучалась во все двери и будила всех и каждого. Кто-то уже ждал их, кто-то противился, не открывая до самого конца. Заметив Мэда, Рэнделл помахал ему рукой.
Окончательно Мэд разбудил себя в умывальной комнате в самом конце коридора. Там же он впервые за долгое время посмотрел на себя в зеркало. С осунувшимися покрасневшими глазами Мэд был похож скорее на мертвеца, чем на вполне себе выжившего, кем он и являлся. Впрочем, многие вокруг него выглядели так же.
Вместе с людьми в коридоре собиралось волнение. Рэнделл сунул в руки Мэду батончик-мюсли, пробормотав что-то про энергию, которая понадобится. Всех вокруг можно было условно разделить на две группы: тех, кто понимал, что происходит, и новичков, для которых сегодняшняя ночь должна была стать первой.
Стоявший справа от Рэнделла рыжий парнишка поглядывал на часы. Послышался грохот, и «старички», ближе всего находившиеся к концу коридора, побежали к выходу.