Мальчик обернулся и увидел собаку, похожую на немецкую овчарку, только еще крупнее. Когда пес подошел ближе, Роберт заметил, что шкура у него покрыта заклепками, – значит, механический. За псом показались четверо мужчин в длинных плащах, с паровыми ружьями и фонарями – этих-то людей мальчик и видел из окна.
Роберт хотел уступить дорогу, но они окружили мальчика, а механический пес стал обнюхивать его и громко зарычал, почуяв машинное масло от найденной шестеренки.
– Фу! – приказал механоиду один мужчина.
– Тут кто-нибудь проходил? – спросил Роберта другой.
– Ты что-то странное замечал? – добавил третий.
Четвертый молчал, пристально глядя на мальчика.
Роберт решил не отвечать на их вопросы. Не нравились ему эти люди.
Тут к ним подбежал грузный, как мешок картошки, человек с кудрявыми рыжими бакенбардами. В руках он тоже держал ружье. Он походил на полицейского, правда, без форменного шлема; щеки его нависали над поднятым воротником и напоминали вздувшиеся сардельки.
Вот только вместо глаз у мужчины были серебряные зеркала. От них во все стороны расходились шрамы, пересекая его лицо и скрываясь под полями шляпы.
Роберт нервно сглотнул.
– Ты кто такой? – требовательно спросил толстяк у Роберта. Лицо мальчика отразилось в его зеркальных глазах.
Ответ застрял у Роберта в горле. Он сделал глубокий вдох и пробормотал:
– Я живу здесь, сэр.
– Мои коллеги спросили, не видел ли ты здесь чего-нибудь странного? – Толстяк почесал скулу совсем рядом с правым серебряным зеркалом.
– Что, например? – спросил Роберт осипшим от страха голосом.
– Ли2са. – Мужчина поджал губы. Казалось, он хотел еще что-то добавить, но передумал. – Неважно. Иди домой. – И он ткнул мальчика в грудь своим коротким толстым пальцем.
– Я видел, как лис побежал туда, – вдруг выпалил Роберт и указал на дорогу, которая вела из деревни.
– Ты уверен? – В зеркалах не читалось эмоций, но, казалось, мужчина не поверил мальчику. Толстяк взглянул на пса: тот тянул поводок в сторону переулка.
– Уверен, – ответил Роберт. – Я был дома и видел его из окна.
– Покажи окно.
– А вон там. – Мальчик махнул рукой в сторону торговых рядов на другом конце деревни. Уточнять Роберт не хотел: вдруг эти люди вернутся?
– Спасибо, парень. – Толстяк кивнул. – Мы пойдем, и ты тоже не задерживайся тут. Не стоит детям слоняться по холодным улицам, когда вокруг столько опасностей.
И он зашагал прочь. Остальные последовали за ним.
Роберт очень медленно побрел домой, наблюдая за странной компанией: мальчик хотел убедиться, что они пошли туда, куда он указал. Те быстро пересекли деревню, но, дойдя до последнего дома, резко остановились: видимо, собака потеряла след и тщетно пыталась снова его поймать.
На секунду Роберту показалось, что они возвратятся, но вдруг собака потащила их дальше. Когда они миновали последний дом, из леса показался черный паровой автомобиль с высокой трубой, из которой валил дым. Мужчина с бакенбардами кивнул в сторону паромобиля, раздал приказы, и группа разделилась: четверо с собакой пошли дальше по дороге, а сам толстяк направился обратно в деревню.
Роберт решил не попадаться ему на глаза. Лучше поискать лиса уже после того, как толстяк уйдет. К тому же до открытия магазина надо сделать много дел.
У часовой лавки Роберт увидел, как низкое утреннее солнце озарило витрину, смахнуло остатки утренней росы со стекла, и циферблаты в лавке засияли, отражая солнечный свет.
Вот уже пять поколений семьи Роберта владели «Часовой лавкой Таунсендов». За скромным фасадом и неприметной вывеской находился настоящий храм времени. Вся лавка была заставлена дорожными часами, часами с маятниками, кукушками и барометрами. А в глубине высились старинные часы с золотым маятником, когда-то принадлежавшие дедушке Роберта. Посередине находился отделанный панелями прилавок, на котором стояла тяжелая серебряная касса – за ней Роберт проводил бо2льшую часть времени.
В солнечный день – такой, как сегодня – стекла на часах разбрасывали по стенам лавки пестрые пятна света. А вот тикали часы всегда, в любую погоду. Каждые обладали уникальным тембром, и вместе голоса часов сливались в удивительную мелодию.
Ритм работы Тадеуша Таунсенда, папы Роберта, казалось, совпадал с ритмом часов в лавке. Тадеуш, невысокий человек с тонкими чертами лица, всегда работал в увеличительных очках; за толстыми линзами его большие голубые глаза казались и вовсе огромными.
Посетители приходили к Тадеушу с самыми разными просьбами, порой весьма необычными. Они приносили не только часы, большие и маленькие, но и другие устройства: барометры, хронометры, музыкальные шкатулки, иногда даже примитивных механоидов. Тадеуш разбирал все это на части и устранял поломки.