Ребекка знала этот тон доктора. Это был тон опасного человека, злобного, мстительного, той самой натуры, что появилась в докторе после похищения. Да и взгляд его мгновенно перестал напоминать затравленный, заменившись колким, совершенно не подходящим тому человеку, которого разыгрывал Бернардт все это время. Мисс Бернс нанесла оскорбление, а Кингсли сказал нечто, что утвердило его.
Гости разъехались, обеденная зала зазвенела посудой, засновали по лестницам слуги. Бекка ушла в комнату почти сразу же, как за дверью скрылся последний гость. Она курила в открытое окно своей комнаты, на улице лупил размокшую землю ливень. Женщина уже больше месяца не позволяла себе сигарет и выпивки, но сейчас было слишком сложно удержаться.
- Ну и что это было?! - Бернардт ворвался в комнату как вихрь. Стянул маску, с размаху кинув ее на пол, грохнул дверью. - Всего один вечер надо было вести себя по правилам. Я же не таскал тебя по другим мероприятиям, неужели сложно было продержаться всего один вечер?!
- Может, оставишь разборки до завтра? - Бекка не повернулась к мужчине, только отерла рукой слезы со щек и глубоко затянулась. Ни говорить, ни ссориться ей не хотелось.
- Может, вообще забудем об этом? Эта старая карга Бернс права, ты вела себя как куртизанка! Я могу понять, что тебе скучно, и у тебя есть собственное мнение по каждому вопросу, но если сейчас к этому относятся как к очаровательной привычке новенькой красотки, то скоро к тебе привыкнут и раздуют таких слухов, что намек этой Бернс будет звучать совсем в другой тональности!
- Не будет никакого 'потом', - Бекка оставалась спокойной, или, точнее, подавленной. - Знаешь, всех этих девиц с рождения учили держать спину, не раскрывать рот и прочее. Я жила без этого, меня кинули в этот чертов мир, как новорожденного щенка в воду. И, пожалуйста, либо тони, либо выплывай. Я последнее время только и слышу нападки, ни одного хорошего слова! Но я устала, я готова сойти с ума! Я не такая, слова у меня не такие. И даже, вот черт, серебро темное! А ты знаешь, что мы с Томом терли его две ночи кряду, чтобы ни гости, ни слуги не удивлялись, откуда у уважаемого барона появилось такое старье?
- Да я знаю, кто ты, ты постоянно оправдываешься этим, как я могу не знать?! Ты молодец, ты все сделала как надо с этим ужином, но неужели сложно просто вести себя скромнее? От тебя не требовалось ничего такого, с чем бы ты не могла справиться! - почему-то Бернардт совсем не жалел ее. Ни капельки.
Доктор замолчал, пытаясь найти причину своей звонкой ярости.
- Мне нечего сказать, - ответила Бекка. - Все идет не так, с этим делом, расследованием, со мной. Я скатилась до какой-то дурацкой роли, где призвана обслуживать тебя и твои идеи, и при том не отсвечивать. Я просто твоя тень, не интересна себе, тебе и окружающим. Это не моя жизнь.
- Это не так долго длится, Бекка. Прошло всего два месяца, - заметил Бернардт, и это уже не говоря о том, что он прекрасно вел себя на заводе несколько месяцев подряд, а тут Ребекка то и дело жалеет себя. - Так может, тебе вообще стоило отказаться выводить этих людей на чистую воду? Как насчет этого? Ты три недели назад говорила, что все придумываешь, а я просто стою на заднем плане. И вот я вышел на первый, и ты снова недовольна. Что мне сделать, Ребекка? Мне начать делать твою жизнь прекрасной немедленно, или все же продолжим дело?
- Зато до этого ты заливал бренди свой стресс после любого выхода в свет! 'О, как я к этому непривычен, Бекка, мне надо отойти!' - женщина скривилась, изображая доктора.
- Да потому, что, раскройся моя личность, и люди, что доставили тебе маску Патрика, точно так же доставят тебе и мою голову. А эта Агнесса меня опознала. Она приходила сюда и, слава господу, обещала молчать. Смерть - достаточная причина для стресса? - воскликнул Бернардт. Ребекка была невыносима. Он в два шага почти подпрыгнул к женщине и встряхнул ее за плечи. - А если я умру, что с тобою будет, ты думала?
Бекка резко отступила назад ненамного, дальше не позволял подоконник открытого окна.
- Я не та женщина, которая не сможет о себе позаботиться. И если уж я стану трястись за твою жизнь, то вовсе не руководствуясь тем, что станется со мной без тебя, - прошипела она.
Ссоры - это всегда казалось странным Бекке. Вечно вырывались не те слова, которые подсказывал разум или сердце, рот произносил совсем другое, противоположное, искаженное.
- Просто скажи, что я не твоего формата, что я балласт и неумеха, и что сам уже не помнишь, почему вбил в себе голову, что придется обо мне заботиться.
- Не надо извращать мои слова настолько! - мужчина глубоко вздохнул, взял себя в руки, подошел к брошенной маске и подобрал ее. Слова его были тихими:
- Ты чудесная, я тебя ценю. Уверен, что тебе нет равных на всем свете, ты красива, умна, проницательна. Но соберись. Ты можешь раскрыть нас обоих, поставить обе наши жизни под угрозу своим нетерпением и несдержанностью. Это все, что я хотел сказать. Бекка прикрыла глаза.
- А что будет потом, Бернардт? Когда мы закончим дело? Хотя в это я почти уже не верю, - она замерла у окна.
Она тянула с этим вопросом как могла, потому что после этого 'потом' представлялась пустота. Сейчас выглядела жалко. Единственное, как можно было представить эту женщину с искалеченным телом и жизнью рядом с уважаемым доктором Штейном, так только в роли его пациентки или случайной женщины на ночь. Под глазами ее залегли тени, а взгляд потускнел.
Скорбь и досада проложили по росчерку у рта, а губы сомкнула обида.
- Ну, если у нас это 'потом' будет. Может, уедем на мою историческую родину к пиву и сарделькам, хотя там вроде вешают протестантов... - Бернардт нахмурился.
Потом поцеловал Бекку в висок и вышел, сказав, что они продолжат беседу завтра. Он не хотел давать Бекке ложную надежду на что-либо, как, впрочем, он не давал ее и себе.
Буквально через несколько минут, как за доктором закрылась дверь, в комнату к Бекке тихо поскреблись. Потом еще раз. Потом ручка мягко провернулась, впустив в комнату Сэла. Убийца был вынужден привести себя в божеский вид, он стал совершенно другим человеком, обаятельным и даже милым.
- Мисс Бекка, есть разговор к тебе. По поводу нашего дела.
- Проходи, - Бекка закрыла окно, села за столик, уронив на руки голову. Решительно хотелось выпить. - Что там?
- Вы с доком поцапались? - Сэл приподнял бровь, да и вообще перекосил лицо так, что оставалось только удивляться, как ему удавалось держать свои эмоции в узде, когда он находился среди слуг и на званом вечере.
Хотя слуги уже шептались насчет него, он их и пугал и завораживал одновременно. Уж очень строго относился к обязанностям первого лакея и появлялся из ниоткуда, чтобы сказать, как сделать что-то правильно. Но вот по поводу дока и Бекки он спросил из вежливости, женщина уже заметила, что он много чего делает из вежливости, в том числе и уточняет очевидное.
- Я слышал ненароком, мисс Бекка, твою беседу с ним. Вот что... - он опустился в кресло мягким тягучим движением и достал знакомый женщине предмет - деталь, которую она так и не продала. - Эта вещь дорого стоит. И хранить ее опасно. Продав ее, ты получишь деньги и свободу, а я выслежу окончательного владельца этой штучки.
- Сэл, какого черта ты постоянно греешь уши? - Бекка поднялась и выхватила у убийцы деталь. - Как ты, точнее, зачем ты вытащил ее у Бернардта?
Она сама не раз думала о том, чтобы продать деталь. Признаться даже, звонила покупателю, тот ждал только ее согласия. Она бы тянула еще, но знала, что у них практически кончились деньги. К тому же еще вчера плата за деталь поступила на нужный счет. Оставалось только передать товар и забрать чек.
- О, мисс Бекка, какие правильные вопросы. Браво, - Сэл даже похлопал освободившимися руками. И хитро ухмыльнулся, чтобы точно показать, насколько восхищается Беккой. - Прислуга ложится через полчаса, подъем у них на рассвете, если поторопимся, то успеем. И возьми запасную одежду, там мокро. Открой окно, я поставлю к нему лестницу, и тогда спускайся.