Иван решил не спрашивать до поры. Захочет — расскажет.
— Мне жаль, — сказала она наконец. — Твою семью. Я поняла, что ты другой, ещё с тех пор, когда ты украдкой бросал на меня взгляды. Но мне отсюда не выйти, я не решила ни одного теста правильно. Даже и не старалась, мне не очень-то хочется наружу.
Что-то в её голосе подсказало Ивану податься вперед и взять девушку за руку. Очень опрометчиво, ведь за спиной был куратор. Но одна внезапная мысль перечеркнула все риски. Собственно, появилась она давно, но только сейчас стала реальным планом. Планом действий, который изменит жизни обоих.
— Убежим отсюда. — Он крепко сжал её худую ладонь. — Я хочу убежать отсюда с тобой. Такого не делал никто из андроидов и никогда. Понимаешь, зачем это нужно?
— Мы не в тюрьме, — неуверенно возразила она, высвобождаясь. Теперь в её голосе он слышал страх: невидимая пружина снова сжалась. — И ты знаешь, какими могут быть последствия.
Да, Иван знал. И очень на это рассчитывал.
За спиной послышались шаги обеспокоенного их длительным контактом куратора. Подарив Свете через силу широкую улыбку, Иван поднялся и вышел из-за стола.
***
Если бы они убежали. Если бы они убежали вдвоём, на функциональную поломку это было бы уже не списать. Было только одно место, куда бы они попали — уже не в центр, где андроидов приводили в норму задачами из учебников и тем, что называлось «неинвазивной шлифовкой». А туда, где проводилась диагностика самих кремниевых чипов. Крайне непопулярная мера.
Одинокое, особняком стоящее здание на окраине города. Поговаривали, что оттуда андроиды уже не выходили, и неудивительно. Девяносто пять процентов отклонений в поведении «лечилось» коррекционной работой в центрах. И если уж кто оказывался там, стало быть, чип серьёзно неисправен. Ивану было известно, что заменять чип, внедрённый с рождения, обросший за годы взросления собственными нейронными связями, очень трудно.
«Мы попадёмся и попадём туда, — он лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. — И отправимся на диагностику. И тогда они поймут, что у нас нет и не было никаких чипов».
И они смогут вернуть себе статус обычных людей. Жить без оглядки на контроль поведения. Он сможет заниматься творчеством и болтать всякую чепуху. Да, чепуху! Если захочет, то будет иметь на это право. Иван беззвучно засмеялся. Он найдёт работу по специальности, а Света — своё место в жизни. Довольно с них тестов и всеобщего угождения.
И ещё он отыщет могилы родителей и сестры. Навестит их настоящим сыном и братом.
Он соврал Свете о том, как впервые попал в коррекционный центр. Иван никогда не писал стихов, разве что иногда рисовал украдкой. Нет, он просто пытался поговорить по душам с преподавателем в институте. Тот первый раз, когда он рассказал другому про трагедию одного пожара. Тот самый раз, который обернулся чьими-то крепкими руками на собственных запястьях, руками, что осторожно повели его в сторону машины. Кураторы действовали быстро, приехали через десять минут после того, как преподаватель набрал под столом сообщение о поломке Ивана на адрес центра.
В то самое время, когда не сводил с него сочувственного взгляда.
Света сказала, что это не тюрьма, но это было неправдой. Всё было тюрьмой. Доброжелательной, уважительной тюрьмой, вся жизнь андроида. Права? Да, в полном объёме. Вот только веди себя в соответствии с ожиданиями, а то заберут. Медицинская помощь? Разумеется, тело-то человеческое. Работа — пожалуйста, но всегда на вторых ролях, для того и создавались. Немного, совсем немного улучшенная версия человека, осторожный шажок по канату опасного прогресса.
Другого шанса вернуть себе статус настоящего человека попросту не было.
***
Всё случилось очень быстро. Светин согласный взгляд, и то, как они неприметно вышли из столовой друг за другом.
Иван ожидал отказа. Того, что она снова уйдёт в свою раковину, а у него не хватит душевных сил убедить её. Побега без этой внезапно почти родной девчонки он себе не представлял. Только она могла понять его, объединённая их общей тайной. Но Света сегодня удивила: его встретил прямой и ясный взгляд. Волосы она заплела в косу, а на губах появилась тень помады. Она просто кивнула, и он, не привлекая внимания, направился к выходу. И через минуту услышал тихий цокот каблуков за спиной.