Покупатель протянул ладонь:
— По рукам?
Эллисон взял дипломат, хмыкнул и побрёл к машине.
— Эй, мистер невежливость! — крикнул пилот.
Дверца хлопнула так, что покупатель вздрогнул. Старенький «Фолькс» чихнул, затарахтел и медленно уехал, подняв густую пыль на грунтовке. Оставив покупателя наедине с выгодным приобретением и шустро вынырнувшим из зарослей бездомным.
— Гони бабки, — прохрипел старик.
Барковский протянул пачку купюр. Бездомный быстро пересчитал и хмыкнул:
— Две штуки? Чувак, мы договаривались на пять!
— Некоторые за месяц столько не зарабатывают. Получил деньги — топай, — бизнесмен выразительно указал в сторону деревьев.
— Но-но, — старик ловко сорвал бороду, усы и коричневую плёнку, открыв молодое лицо. — Я хакер, а не бездомная попрошайка!
— Вот и топай, пока полицию не вызвал. Въезжаешь?
— Чё, совсем офигел? — хакер выхватил из внутреннего кармана пальто планшет. — Ты не с тем связался, чувак!
Проворные пальцы быстро набрали код, лицо сообщника перекосило ехидство. Но ничего не изменилось, дракон продолжал кружить над водной гладью.
— Быть того не может, — пробормотал хакер.
Барковский рассмеялся:
— Идиот! Наш гений поменял систему управления, дракон слушает только мой голос.
Планшет хакера с лёгким всплеском исчез в мутной воде:
— Мы ещё встретимся!
Глубоко засунув руки в карманы пальто, сообщник скрылся в зарослях.
— Вряд ли, — ответил Барковский. — Ну-ка, мальчик, лети к папочке.
Дракон продолжал нарезать круги.
— Не понял. Эй, Ланцелот, лети к папочке!
Дракон поднялся выше, сделал круг и направился к берегу.
— Хороший мальчик, — расплылся улыбкой пилот.
Серо-зелёное чудовище приземлилось в дюжине шагов от нового хозяина, выпустив из пасти струю густого пара вперемешку с вонью. Бизнесмен поморщился.
— Клянусь Камелотом, — прорычал дракон, — моя глотка так пересохла, что готова воспламениться! Не найдётся ли у тебя глотка вина?
До Барковского не сразу дошёл смысл — дракон говорил с сильным акцентом.
— Что?
Чудовище неуклюже подошло к вертолёту, засунуло голову в кабину, обнюхало внутренности стальной машины и выудило большую стеклянную бутыль с тёмной жидкостью.
— Это нельзя!
Вопль пилота не произвел ни малейшего действия. Дракон ловко откупорил бутыль, понюхал и приложился к горлышку. Содержимое в три глотка провалилось в утробу.
— А-а-а, — чудовище вытерло пасть лапой. — Доброе вино. Покрепче, чем из подвала скряги Мерлина. Тысячу лет пролежать в иле без мяса и вина — сущий ад! Да будет проклята Моргана, и да будут славны те рыцари, что освободили меня вчера из пасти колдовства.
Взмахнув крыльями, дракон поднялся над поляной.
Барковский очнулся:
— Куда! Ты должен выполнять мои приказы. Слышишь?
— Сир Артур, — прорычал дракон, — велел уничтожить адскую птицу.
Чудовище открыло пасть и обрушило на вертолёт огненный шквал. Винтокрылая машина вспыхнула, затрещала, словно дрова в костре. Едва владелец аттракционов и пилот успели лечь, как прогремел взрыв. Сквозь клубы дыма просматривалось кружащее в небе чудовище.
Перед владельцем аттракционов что-то упало. Барковский протянул руку и пошарил в траве — наушник с куском скотча. Медленно-медленно лицо бизнесмена побледнело.
— Сир Артур призывает меня, — прорычало сверху. — А ты, низкорождённый, уползай в свою нору!
Сделав круг над поляной, чудовище направилось в сторону восходящего солнца. Хрипло повторяя:
— Небо не для всех. Небо не для всех. Небо не для всех…
Владимир Марышев. Охотник
«Протей» бесшумно скользил на силовой подушке в полуметре от земли. Время от времени он пригибал днищем то колосья странных злаков с широкими узорчатыми листьями, то кричаще-алые головки местных цветов. Жизнь сохранилась здесь лишь местами. С момента, когда боевые машины впервые начали крушить друг друга, от сплошного зеленого ковра остались лишь длинные рваные лоскуты и небольшие островки, окруженные бурой каемкой жухлой травы. Большая часть Территории была усыпана пеплом, изрыта воронками или покрыта спекшейся серой коркой, из которой торчали оплавленные куски металла.
Сейчас «Протей» походил на большой автоматический глайдер. Заостренная передняя кромка, изящный каплевидный корпус — само совершенство! Не зная наверняка, ни за что не догадаешься, что под этими тщательно зализанными обводами таится смерть.