Он кивнул, и я с удивлением увидела сочувствие в его глазах. Большинство людей в этом городе считали, что я и моя семья получили именно то, что заслуживали, и не могла с ними не согласиться. Некоторые люди сочувствовали мне, но не ожидала, что Джек Уильямс окажется одним из них.
— В любом случае, у меня не было денег, чтобы пойти туда после всего, поэтому мне пришлось уйти.
— У вас с мамой действительно не осталось собственных денег?
Его вопрос вскрыл болезненную рану, которая, как думала, наконец-то, зажила. Я не хотела говорить о том, что моя мать бросила меня. Это заставило бы его чувствовать еще большую жалость ко мне, и по какой-то причине я не хотела этого от Джека. Не нуждалась в его сочувствии. Я прекрасно справлялась сама.
«Чушь. Ты же едва сводишь концы с концами. Ты всего в одном шаге от того, чтобы стать бездомной. Ты занимаешься сексом с Джеком ради теплой кровати».
Я проигнорировала свой внутренний голос и заставила себя улыбнуться ему.
— Эй, я здесь для того, чтобы болтать или трахаться?
Я поежилась от того, как грубо себя вела, но, черт возьми, Джеку, наверное, все равно. Он грубым и жесткий и...
Удивительно милый.
Он притянул меня к себе и погладил по пояснице.
— Расскажи мне, принцесса.
— Я не хочу.
— Знаю. Но все равно расскажи мне.
Я вздохнула и посмотрела через его плечо на пятно на стене.
— У моей матери есть кое-какие деньги – довольно много денег — которые у нас не могут забрать. Не знаю точно, почему они у нас остались, но папа называл их нашей заначкой. Думаю, он знал, что когда-нибудь его поймают, и поэтому принял меры для нас. В общем, какое-то время мы жили за счет этого, но потом она встретила Барри, а он богатый.
— Как она с ним познакомилась?
— В интернете. Они поженились, и она переехала в Сан-Диего, чтобы быть с ним.
— А почему ты не поехала с ними?
— Мама не хотела, чтобы я была рядом. Барри, э-э, намного её моложе. Она сказала, что если я буду рядом, то это будет постоянным напоминанием ему о том, насколько она старше.
— Если твой отец оставил тебе деньги, то какого хрена ты так живешь?
— Они на имя моей мамы. Она хочет сохранить их на случай, если с Барри ничего не получится.
Он заставил меня посмотреть на него.
— А она знает, что ты так живешь?
Я сжала губы, чувствуя странный стыд.
— Знает.
— Вот эгоистичная сука, — выругался Джек.
— У меня никогда не было с ней близких отношений. На самом деле она не хотела детей и родила меня только потому, что мой отец хотел ребенка.
— Она все равно твоя гребаная мать.
— Я была уже взрослой, когда отец попал в тюрьму. Юридически она больше не несет за меня ответственности.
— Твой старик знает, что она сделала это с тобой?
— Нет, так и должно остаться. Он боготворит мою мать и достаточно тяжело перенес развод и её новое замужество с Барри. Ему вовсе не обязательно знать об этом.
— Как часто вы с ним видитесь? — Джек все еще обнимал мое лицо, и я не могла отвести взгляд от его темных глаз.
— Я не виделась с ним. Он не хочет, чтобы я навещала его в тюрьме, не хочет, чтобы видела его таким. Но даже если бы он это разрешил, я не могу позволить себе слетать в Калифорнию, чтобы повидаться. И, конечно же, не собираюсь пытаться доехать туда на своей дерьмовой машине. Я разговариваю с ним каждые две недели и отправляю посылки.
— Ты шлешь ему передачи, — он снова покачал головой. — Ты чертовски голодаешь, но при этом отправляешь своему отцу посылки и кормишь чертова бездомного кота.
По какой-то причине меня снова охватила волна стыда.
— Папе еще хуже, чем мне.
— Нет, — ответил Джек. — Судя по тому, что я слышал, он сидит в тюрьме для белых воротничков. Наверное, он каждый вторник играет в долбаный гольф. Он спит в тепле и имеет трехразовое питание. У тебя есть это?
Я попыталась вырваться, но он не отпускал меня.
— Моя жизнь не так плоха.
«Не так и плохa? Ты же предлагала отсосать парню, стоящему перед тобой, за ремонт машины, помнишь?»
— Она не так и чудесна, — возразил Джек.
Боже, я ненавидела то, как он смотрел на меня. Он словно выплеснул ведро холодной воды на меня, я вывернулась из его хватки.