На этом фоне шеф с его прямотой казался ископаемым динозавром. Некоторые молокососы у них в конторе втихаря шептались между собой, возмущаясь его устаревшими методами и отсутствием в них прозрачности. Все чаще, произнося его имя, они картинно закатывали глаза.
Брюно припарковал свою малышку «ауди» на проспекте Шарля Флоке, но, погруженный в свои мысли, еще несколько мгновений не снимал рук с руля. В последнее время он не раз ловил себя на том, что сам с собой разговаривает вслух. Вспомнив слова Ламбертена о «верности», он вздрогнул, словно ударенный током. Из-за Мари-Элен.
Он сунул пропуск в щель в двери черного хода (парадная дверь, выходящая на небольшое крыльцо, была наглухо задраена). Нетерпеливое желание выяснить, зачем Ламбертен его вызвал, заставило его явиться на встречу на полчаса раньше. Курьер предложил ему кофе и чай. В зале для совещаний, где хранились огнетушители, уже собралось несколько его коллег.
Ровно в 9 часов руководители отдела по борьбе с терроризмом расселись вокруг овального стола. Перед каждым лежала синяя папка. Совещание началось с отчета об одной группировке Исламского государства, в числе участников которой появились два француза, алжирцы по происхождению, а также с доклада о проникновении радикальных элементов в полицейские структуры.
В том, что касалось анализа предстоящей операции и выявления ее слабых пунктов, Ламбертен не знал себе равных. Круглолицый, с гладкой розовой кожей, светлыми, легко принимающими ироничное выражение глазами за стеклами очков в металлической оправе, с редким ежиком волос и седой щеточкой усов, он никогда не выносил оценок, пока не получит максимально полной информации. В хаотичную вселенную исламского терроризма он, по его собственным словам, погрузился как в родную стихию, научившись проникаться образом мыслей всех тех, кого завораживало преступное обаяние бен Ладена и его приспешников.
Его интуиция питалась точным знанием устройства подпольных организаций и методов действия их участников; соответствующий опыт он накопил, работая в странах Средней Азии. Он умел влезть в шкуру тех людей, за которыми охотился. Его интересовало все: что они читают и что едят; ему ничего не стоило представить себе, как они, затаившись, сидят на случайной хате в каком-нибудь захолустье или в городской квартире Эр-Ракки в ожидании отправки на очередное задание, пьют чай и сутки напролет смотрят телевизор. Что именно они смотрят? Пропаганду Fox News? Аль-Джазиру? Футбол по Евроспорту?
– Исламизм изменился, – сделал он вывод. – Война в Ираке породила сотни комбатантов из разных стран мира. Исламское государство приблизилось к Дамаску, Ливии и Сахелю и захватило часть Африки. Два главных козыря исламистов – самостоятельность в принятии решений и большая гибкость в их исполнении. Все это больше напоминает франчайзинг, чем Коминтерн. Не забывайте, что часто мы имеем дело с кочевниками, которые легко заводят знакомства и находят друзей. Некоторые из них скапливаются на границах бывших великих империй, словно часовые на посту, хотя чаще всего они вступают в сговор с вождями местных племен и уже открыто властвуют на огромных территориях. Эта паутина беспрерывно расширяется. Кашмир, Йемен, Пакистан, Нигерия… И повсюду – бизнес».
В синих папках содержались карты с нанесенными на них пересекающимися линиями. Оружие, наркотики, люди, деньги. Ламбертен перешел к комментированию этих документов, и вокруг рта у него легли две складки:
– Смотрите на эти черные стрелки. Здесь хорошо видно, что деньги могут оборачиваться с головокружительной скоростью. Речь идет о колоссальных суммах. Кавказ, Пакистан, Турция, Ливия и Сомали… Что-то вроде рулетки. Там, где остановится шарик, будет жарко, не сомневайтесь. Туда, где есть деньги, стекаются комбатанты и спекулянты. Последние привозят кеш, скупают и перепродают все, до чего могут дотянуться. Кладут выручку в карман и – чао!
На отдельных картах с грифом «Секретно» было показано, что вокруг пригородов крупных французских городов появился зеленый пояс. Но отчеты о предполагаемой исламизации пригородных зон, выполненные по заказу с площади Бово[11], легли под сукно. Их сочли слишком взрывоопасными. Одновременно социологи из Лионского университета провели по заказу комиссии французского епископата опрос, по результатам которого пришли к выводу о высокой вероятности исламизации Европы в среднесрочной перспективе. Опрос проводился не только в пригородах. Исследователи опросили тысячи респондентов, живущих в разных кварталах крупных городов. Большинство опрошенных признали, что их перестало привлекать католичество, хотя они продолжают ощущать потребность в духовной пище. Многие (в основном молодежь) говорили, что охотно приняли бы религию, составленную из разнородных элементов. Немножко буддизма, немножко ислама – главное, чтобы она их не «грузила». А вот католицизма хорошо бы поменьше – он слишком давит и вообще устарел.