– Да, там ещё наружные лестницы, – ответил Добролюбов. Тут он догадался: – Ты вернёшься незамеченным! Но как?
– Полезу в окно, там коридорный тупик, ты откроешь мне изнутри. А машину оставлю где-нибудь поблизости, – сказал Фортресс и совершенно серьёзно добавил: – Я никогда раньше не испытывал таких чувств. Мне кажется, меня вот-вот разорвёт на крошечные кусочки! Я влюблён, мой друг, влюблён безумно, и я не допущу, чтобы вам причинили вред!
Дмитрий видел влагу в его глазах, слышал твердокаменную решимость в голосе друга. Добролюбов лишь молча, с силой, сжал его плечо, соглашаясь. Он попросил Любу погасить почти все свечи, будто они легли спать, лишь одна осталась стоять на прикроватной тумбе в комнате сестры, да ещё одна в гостиной. Дверь в Любушкину комнату Дмитрий оставил приоткрытой. Полил дождь, загремело высоко над ними, над крышей, сквозь портьеры проступали приглушённые белые вспышки. Добролюбов сидел и ждал, в беспокойстве неустанно барабаня пальцами по подлокотнику, уже готовый выходить в коридор: но рано, ещё рано. В глубине души Добролюбов надеялся, что наблюдатель покинет свой пост, – на улице тьма и дождь, какая нужда караулить их у порога... А Грег всё не возвращался. Значит, этот господин Стоукер ещё внизу. А вдруг он напал на Грега, а если он сию минуту поднимается по лестнице к ним, а Дмитрий об этом ещё не знает? Небеса огласились грохотом, тотчас даже сквозь плотные ткани комнату озарила мгновенная вспышка. Дмитрий вздрогнул.
Он вышел на коридорный этаж, заглянул за угол, туда, где лестница вела на нижние и верхние уровни. Второй раз он вздрогнул всем телом, когда заскрипели тросы и шестерни лифта. Он прижался к стене, сжимая вспотевшей рукой отданное ему оружие, ждал. Лифт замер этажом ниже, постоялец, абсолютно мирный человек, зазвенел ключами и вошёл к себе. Дмитрий, всё это время чутко прислушивавшийся к звукам, утёр испарину рукавом, пару раз глубоко вздохнул. Минутой позже он услышал стук: так костяшкой пальца бьют по стеклу. Добролюбов в эту же секунду был уже в коридорном тупике с небольшим зеркальным секретером у стены, с пуфом для гостей и высокой крупной вазой, единственной задачей которого было хранение старых газет. Грег весь вымок, но он ловко запрыгнул к Дмитрию через небольшой оконный проём, и вдвоём они еле справились со ставнями: ветер мощным потоком бил в коридор. Друзья вернулись в комнаты, оба объятые дрожью. Грег снял свой пиджак, повесил на батареи в гостиной.
– Стоит. Я думал, что он уйдёт, надеялся на это, но нет, он, кажется, и не собирается покидать свой пост, – сказал он, – он проследил за мной до самого поворота. Надеюсь, он не заметил моего взгляда...
– Грег, откуда у тебя это? – Дмитрий поднял руку, пальцы продолжали спазматически сжимать рукоять револьвера. – Это незаконно!
– Незаконно в Англии, если быть точным, в России, а я это проверил в перечне административно-уголовного кодекса, нет запрета на ношение оружия, по крайней мере, подобной модели.
Дмитрий знал, что эти с виду изящные вещицы носили иной раз в Петербурге франты, правда, только затем, чтобы продемонстрировать сложные красивые кожаные переплетения поясов. В общем, хоть и отличались эти двустволки качеством и надёжностью, служили они пустому позёрству и несли абсолютно декоративную функцию. Дмитрий крутанул барабан, отметил его заполненность.
– И всё же откуда?
– У меня есть ещё друзья. Даже среди крыс.
Грег проверил свой револьвер, звучно щёлкнув вставшим на место барабаном.
– Меня не хотели выпускать, – продолжал рассказывать англичанин, – но в дело неожиданно вмешались мой отец и дед, – я говорил тебе, последний, этот старый почтенный джентльмен, в некотором роде имеет вес в обществе. Но мне пришлось подписать ещё пару скользких бумажек, которые... впрочем, это неинтересно.
– Ты точно в безопасности?
– Да. Пока я был под некой разновидностью ареста, я слушал и наблюдал. В ночь второго дня я притворился спящим, было так тихо, а они говорили за стеной...
– Кто это – они?
– Не знаю, я только слышал голоса. Один волевой, грозный, два почтительных, строгих. Они говорили, что был задержан террорист-немец. Он собирался устроить взрыв, проникнув...
Он замолчал и прислушался. Оба затаили дыхание. Им показалось, что внизу выхлопнула пары машина. Друзья подбежали к окну, осторожно отодвинули ткань, совсем с краю. Нет, это был не преследователь, он ещё стоял, в темноте был виден крохотный огонёк его сигары.