Еще несколько секунд — и часы начинают пощелкивать, точно скелет, который учится ходить, но тут же останавливаются. Меня охватывает нетерпеливый восторг — точно такой же, как тот, что унес меня когда-то с вершины эдинбургского холма в нежные объятия Мисс Акации. Я привязываю стрелки к циферблату двумя обрывками хлипкой веревочки.
Всю ночь я провозился со своим старым сердцем, пытаясь оживить его, но ничего не вышло — мастер из меня никудышный. Однако ближе к утру я принял решение. Пойду к той, что стала теперь великой певицей, и скажу ей всю правду. Старые ходики я уложил обратно в коробку. Хочу преподнести их Мисс Акации. На сей раз я отдам ей не только ключик, но и все сердце целиком, в надежде, что она согласится починить нашу сломанную любовь.
Я шагаю по центральной аллее «Экстраординариума» — ни дать ни взять приговоренный к смерти. По дороге встречаю Джо. Наши взгляды скрещиваются, как в дуэли героев вестерна при ускоренной съемке.
Мне больше не страшно. Впервые в жизни я ставлю себя на его место. Уже сегодня я намерен вернуть Мисс Акацию, как сделал некогда он, явившись в «Поезд призраков». Я думаю о ненависти, которую он питал ко мне в школе, когда я не мог удержаться, чтобы не говорить о ней, а он терпел адские мучения из-за разлуки с ней. Теперь этот верзила внушает мне какое-то подспудное ощущение родства. Я гляжу ему вслед до тех пор, пока он не скрывается из поля зрения.
На площадку «Поезда призраков» выходит Бригитта Хейм. Завидев ее шевелюру, похожую на растрепанную метлу, я даю задний ход. Весь облик этой высохшей колдуньи дышит одиночеством. Бедняга — она выглядит такой же мрачной и унылой, как туннель, по которому курсирует ее поезд. Сейчас я мог бы спокойно поболтать с ней, оставаясь неузнанным. Но как вспомню ее скрипучий голос и готовые мнения на все случаи жизни, становится тошно.
— Мне нужно кое-что тебе сказать!
— Мне тоже!
В этом вся Мисс Акация, — у нее прямо талант устраивать так, что все мои задумки рассыпаются на ходу.
— Я больше не хочу, чтобы… О, кажется, ты принес мне подарок? Что в этом свертке?
— Сердце, разбитое на тысячу кусков. Мое…
— Для человека, который решил не обольщать меня, ты слишком упорно держишься за свои фантазии.
— Забудь о вчерашнем самозванце. Сегодня я решил открыть тебе всю правду…
— Правда состоит в том, что ты непрерывно обольщаешь меня, в этом костюме и с нечесаными лохмами. Но, должна признаться, мне это даже нравится… отчасти.
Я стискиваю в ладонях ее ямочки. Они не утратили ни капли своей нежной прелести. Молча, без единого слова, приникаю к ее устам. Их бархатистая податливость на миг заставляет меня позабыть о благих намерениях. И тут — уж не почудилось ли мне? — в коробке что-то слабо звякнуло. Поцелуй завершился, оставив у меня во рту вкус красного перца. За ним следует второй. Более настойчивый, более глубокий, из тех, что включают электрический ток воспоминаний — драгоценных сокровищ, до времени таившихся на самом донышке души. «Вор! Самозванец!» — вопиет мой мозг. «Потерпи, поговорим об этом позже!» — отвечает мое тело. Сердце готово разорваться на части, из последних сил отбивая беззвучную зорю любви. Простая, чистая радость прикосновения к ее коже пьянит меня, заглушая мерзкое сознание того, что я наставляю рога самому себе. Это сочетание счастья и муки невозможно, невыносимо. Обычно я бываю предельно счастлив, а уж потом предельно несчастен — так солнечную погоду сменяет дождь. Но сейчас грозовые молнии пронзают самое синее небо на свете.
— Я же просила позволить мне говорить первой, — грустно шепчет она, высвобождаясь из моих объятий. — Я решила больше не видеться с тобой. Я ведь понимаю, к чему это ведет. Мы встречаемся уже несколько месяцев, но я-то влюблена в другого, очень давно влюблена. И затевать новый роман было бы просто смешно, ты уж меня прости. Я все еще люблю того…
— Знаю, ты любишь Джо.
— Нет, Джека, моего первого возлюбленного, я тебе говорила о нем, потому что ты мне иногда его напоминаешь.
Большой взрыв разнес в пыль мою эмоциональную галактику. Слезы — жгучие, обильные — брызнули у меня из глаз так неожиданно, что я не успел, не смог их удержать.
— Прости, я не собиралась тебя огорчать, но однажды я уже вышла замуж без любви и не хочу повторять свою ошибку, — говорит она, обняв меня своими хрупкими, как крылья, руками.
Сквозь мокрые ресницы я вижу перед собой пестрые радуги. Собрав все свое мужество, протягиваю ей пакет с сердцем-часами.
— Нет, я не могу принять от тебя подарок. Не сердись, правда не могу. Стоит ли усложнять наши отношения, ведь они и без того запутанны.