- Какой сон?
- Да так, неважно.
- Постой. Нет, это важно. Наверное, именно поэтому я тебя и позвал сюда. Ты видел ее?
- Видел, видел. Она что-то пыталась сказать. Просила помощи что ли для тебя.
- Да. Так все и было. Питер. Я забыл спросить про твою жену. Она не будет против, если ты поживешь здесь пару лет?
- А, жена, - вздохнул он. - Нет, мы разошлись. Она нашла себе какого-то гонщика и укатила с ним в Калифорнию.
- Прости.
- Да черт с ней. Женщины, найду себе еще кучу пташек. Да, Салем? Как твои куколки тут поживают без меня? Развлекаетесь?
Салем принял серьезный вид и покачал головой.
- Я создал гиноидов исключительно ради науки, а не для использования в личных целях.
- Ну хоть посмотреть-то на них можно? Ну хоть глазком? А? - Питер подмигнул и толкнул Салема в бок. Ну покажи, а!
- Да, ты не только будешь смотреть, ты будешь проектировать! Да что мы тут стоим? Пойдем. Ты же устал с дороги, тебе нужен душ, обед, чистая одежда. Пойдем, у меня все есть. Где твои вещи?
- Да нет у меня никаких вещей. Вот весь я! - расхохотался Питер, раскинув руки в стороны.
***
Прошло несколько дней, прежде чем Питер смог приступить к выполнению заказа. Необходимо было обновить в памяти предыдущие эскизы гиноида, проанализировать материал, из которого будет выполнена внешняя оболочка. Пит слонялся по берегу пруда, рассматривал рыбок, которые, в свою очередь, рассматривали его. Задавал кучу ненужных вопросов. Вел себя очень шумно. В один момент Салем даже пожалел, что взял его. Но Жанна больше не приходила, и он решил, что идет в правильном направлении. Дизайнер потихоньку осваивался, но, однако, не торопился с проектом, думал, высчитывал и наконец-то засел за чертежи и проектирование модели. Прошло несколько месяцев. Питер был готов представить ему свое творение. Тем не менее до завершения эксперимента он ни в какую не пускал Салема в свою лабораторию. Салем попросил отключить речевой аппарат гиноида. Так как не хотел более слышать ее умозаключения по поводу своего несовершенства и человечества в целом, посчитав, что это мешает цели эксперимента.
Настал день презентации. Салем не предполагал, что может получиться такой результат. Он ощупывал новое воплощение робота, трогал, чуть ли не пробовал на вкус. Кружился коршуном вокруг, заглядывал в еще тусклые глаза, цокал языком и был немного напуган. Не в это тело он хотел поместить ее. Хотя, впрочем, почему же нет? Почему не в это? Идеальный эксперимент. Такого еще никто не делал.
- Питер, я похищу ее у тебя на некоторое время. Мне необходимо кое-что проработать. Настроить программу. Покопаться в ее голове. Посмотреть, как она вообще будет работать.
- Да без проблем, Сал. А я съезжу в отпуск. Отдохну на пару недель. Ты не против?
- Нет, конечно, съезди, развейся. Ты славно поработал! Голова! Го-ло-ва! - он похлопал друга по спине.
***
Салем приступил к самой главной части эксперимента: слиянию, корреляции гиноида и его Жанны; двух разных составляющих этого мира: искусственного и истинного. Хотя в данном случае искусственного и искусственного. Сложно представить, что произойдет после. Возможно, он ошибся, не загрузив ее сразу в тело гиноида, а создав отдельную программу, влияние которой на сознание человека может оказаться непредсказуемым. Но отступать уже нельзя. Слишком многое сделано, пройдено. Он чувствовал, что может опоздать.
Питер вернулся, как и обещал, спустя две недели, отдохнувший, посвежевший и такой же веселый. Новая модель робота чудовищно отличалась от первоначальной версии. Лицо девушки оттенка нежного персика осталось прежним и прекрасным, но колени робота выгибались назад, тонкие пальцы сменили грубые когти. Впрочем, она больше походила на величавого фавна, нежели на девушку. Он установил ее в комнате испытаний. В той самой, где проходил эксперимент над первоначальной версией А-316. Впрочем, все эксперименты Салема сводились именно к одному: к танцу. Танец был тестовым режимом всего, что он делал.
Настал момент истины. Из динамиков комнаты исследований полилась прежняя музыка, и все замерли в ожидании. Пытаясь воспроизвести прежний танец, гиноид оступалась, движения не сочетались с записанной программой. Она прощупывала новые варианты, шаги, повороты, изгибы. Нелепая неслаженность резала глаза. Ученый хранил молчание. Питер был серьезен, как никогда. С окончанием мелодии девушка замерла, изгибаясь, но зеркало закрыло глаза на прежнее изящество. В искусственном мозге под титановой черепной коробкой происходил пересчет. Тело пыталось подстроиться под желаемые изгибы, уродливость новых форм не соответствовала поставленной задаче. Тень промелькнула на каменном лице. Она резко обернулась к Салему и ощерилась. Ученый вздрогнул, - не может быть. Питер напрягся.