— Мага, тормози, – кричит ему в рацию Слива, – мы тебя видим!
— Доклад, потери! – голос Тумана.
— У нас, кажись, колесо заклинило, – это точно Паштет, – да пацаны, у нас колесо, млять, заморозило.
Пипец, кино и немцы, точно, вон, догоняем Чероки, где сидят Мушкетёры, заднее правое колесо не крутится, и джип начинает тормозить.
— Санта, толкай нас, – говорит в рацию Котлета.
Его Плащ тут же догоняет Чероки и упершись отвалом в задницу толкает его.
-Все, валим из этих скал, – голос Тумана.
Подъехав ближе к нашим машинам, я разглядел, что на одном из Чероки из заднего бампера торчит сосулька, у другого на крыше ледышки, у третьего нет заднего окна, и кто-то, вон, выкидывает наружу здоровую сосульку. Плащ Маги тоже в кляксах, вернее в таких наростах изо льда. Пролетаю мимо колонны, ревя глушителем.
— Туда! – задев моё левое ухо, появляется рука Полукеда.
— Пацаны, за нами, – произносит в рацию Слива.
Полукед показывает на большую скалу, этот долбаный лабиринт кончился. До этой скалы около километра, прём к ней.
— Я вокруг объеду, – быстро говорю в рацию.
Вторая, газ в пол. Эво Баксану всеми четырьмя колесами выстреливает. Почти что веером обхожу эту скалу, а она большая, с половину футбольного поля, стоит тут такая одинокая, и высота около трёх этажей. Сильно смахивает на большую подкову, вижу проезд внутрь.
— Тут заезд есть небольшой, – снова говорю в рацию.
— Все внутрь, – Санта, поставь грузовик на заезде, – отдаёт команды Туман, когда мы заехали все внутрь.
Тут хоть ветра нет, снега только дохрена.
— Маленький, Ватари, наверх, быстро! – орёт Туман, выпрыгивая из Чероки.
Ватари тут же достаёт из багажника Чероки гарпун и выстреливает его наверх, хлоп, зацепился, верёвка распуталась. Следом выстреливает из гарпуна Маленький, тоже зацепился, оба тут же полезли наверх.
— Что это было, мать вашу? – вываливается из Плаща Большой.
Все на взводе, напряжены, оружие наизготовку. Я не меньше пацанов охренел, выбираюсь из-за руля, смотрю на ребят, на машину, мля, заднее антикрыло с правой стороны обледенело. Так не может быть, но это есть. Видимо, один из этих шариков попал-таки в машину.
— Чисто везде! – орёт сверху Ватари.
Вот же шустрый, Маленький только забрался.
— У меня тоже чисто! – кричит он нам сверху.
Они забрались с двух сторон и с высоты осмотрели озеро. Фух, теперь можно немного расслабиться.
— Сидите там! – задрав голову, прокричал Туман.
Оба кивают и плюхаются в снег.
— Что это было? – сглотнув, спрашивает Корж, – вы видели, как они пиками кидаются? Да они, млять, сразу замораживаются!
— Меня такая хрень чуть не убила, – орёт Няма, – во, смотрите, – он подходит к одному из Чероки и, забравшись в салон, высовывает руку из дырки в крыше, – у нас тут, млять, всё заморозилось, у меня чуть задница к сиденью не примёрзла.
— Падлы, – слышу знакомый голос, – ну почему они всегда лезут на мою тачку?
Вокруг своего Плаща, почему-то с монтировкой в руках, бегает Мага. Вот он подбегает к одной из ледяной клякс, бьёт по ней пару раз, и ледышка отваливается от корпуса машины.
— Что с пулемётом? – спрашивает у кого-то Туман, кивая на Корд в верхней турели.
Мага продолжает нарезать круги вокруг грузовика и сбивать кляксы.
— Да млять, да пипец!!! – взрывается Апрель.
Он даже маску и очки снял, стоит вон орёт и руками машет, эмоции так и прут из чувака. Хотя эмоции прут из всех. Ребята, не стесняясь в выражениях, делятся впечатлениями.
-Я только стрелять начал по этой скотине, – орёт во всё горло Апрель, перекрикивая всех, – тут пика прилетает, прямо в пулемёт, я только руки от ручек успел убрать, он мгновенно заморозился, пацаны, – вытаращив глаза и срываясь на хрип, орёт Апрель, – вы понимаете? Секунда – и ледышка! Мне бы руки, нахрен, к нему приморозило!
— Котлета, не вздумай! – заорал кто-то.
Дзиньк, поздно, вижу, как Котлетос, достав большую кувалду из багажника, врезал ею по замороженному колесу Чероки. Бамс! – видели, как стекло или зеркало от удара рассыпается? Вот точно так же рассыпалось колесо на Чероки и часть подвески, машина тут же просела на одну сторону, Котлета успел отскочить в сторону, и снова раздались маты. Правда, пацаны орали не на Котлету, а так многие выражали эмоции. Даже Грач, и тот, не стал орать на Котлету, он просто стоял, открыв рот, и смотрел на подвеску.
— Двести семьдесят три градуса, – покачав головой, произносит Гера, – минус двести семьдесят три градуса, абсолютный ноль! Как? – и для наглядности, он ещё потыкал в части колеса и подвески джипа, – шарики все видели?