— Точно, — улыбнулся я.
— Не сходится, — выдохнул Лесник, — зачем они тогда напали на станцию, лесопилки, убили столько народу, на них, в конце концов, охотились? Зачем всё это? Проще было бы подсунуть им джип с колбой и всё.
— Трофеи и жадность, — вздохнул я, — и создание видимости, что это просто… ну, не война, а боевые действия, — я усмехнулся и посмотрел на следящую за мной Экилу, — Алут просто взял и пустил в расход некое количество охотников, у него их много, бойцов, я имею в виду. Либо, тупо, не хотел их сдерживать, пусть, типа, ребятки потешатся, получат маленький пирожок в виде трофеев и будут более лояльны.
— Но ведь нас любого могли в любой момент убить во время охоты, — возмутился Мага.
— Нет, дружище, — ответил ему Грач, с прищуром смотря на Экилу, — гнала нас одна команда, ты же прекрасно помнишь, что отстреливали только других, которые были с нами, семь человек, вернее, восемь, они убили. По нам, конечно, тоже стреляли, но как-то вяло, мимо, нас гнали и находили нас везде. Просто нам повезло, что мы встретились с Сашей и пацанами.
— Ну, пипец! — шумно выдохнул Мага.
Я продолжил.
— Как только мы открыли лифт и перешли в мир динозавров, они сюда перетащили свою аппаратуру и наверняка знают, где мы находимся. Просто тупо сидят и ждут от неё команду, — я снова кивнул на девку, — базу они просто по тупой привычке попытались взять с ходу, авось прокатит без девки, либо просто создали видимость, прощупать, так сказать, почву. Мотоциклисты же нам говорили, что её обложили.
— Да, — тут же подтвердил Андрей, а остальные кивнули.
— Сделано это для того, чтобы мы не дёргались. Считали, что они тупо идут в лоб. Как только она оказалась бы внутри, она нашла бы способ подать им весточку, связаться, открыть какой-нибудь проход или ещё что-нибудь сделать. Там народу-то, вернее, бойцов — раз, два, и обчёлся. Соблазнила бы кого-нибудь и всё, открывается дверь и запускаются охотники. Они заходят, всех спокойно режут, потом Геру за шкирку, запускают наши ворота и идут дальше, только там уже силы были бы другие. Хлынули в наш институт хотя бы с сотней бойцов, их бы там в жизни не сдержали.
— Вот же сволочь! — не удержался Паштет.
— Маяк на ней для того, — вновь продолжил я, — чтобы Алут знал, что она ещё жива, движется, что всё идёт по плану. И именно поэтому мы ещё живы. А так бы нас ночью уже давно всех положили, нас бы просто окружили и уничтожили.
— Какой сигнал ты должна была подать своим, оказавшись на базе? — спросил Грач, подойдя к ней и приставив ей нож к горлу.
— Командир, отдай её мне, — тут же встрял Паштет, — через три минуты она всё расскажет.
— Нам, — заулыбался Мага, — две минуты.
— Я с вами, — хихикнул Слива, — минута.
У девки аж глаза от страха расширились.
— Так, — резко обернулся Грач, — хватит тут мне в «угадай мелодию» играть, рассказывай! — он снова повернулся к девке, — иначе эти тебя сейчас живую выпотрошат, и ты ещё увидишь своё сердце, поверь мне, они это хорошо умеют, опыт есть.
Девка молчала.
— Ну! — Грач сильнее надавил ей на шею ножом, и из-под него показалась капелька крови.
— Сначала фонариком, — нехотя буркнула она, — за базой следят, потом выключили бы глушилку, четырнадцатый канал, я с ними связалась бы, произнесла кодовое слово и сказала, что делать. Рацию на базе найти не проблема, у ваших бойцов они наверняка есть.
— Точно кого-нибудь соблазнила бы, — хмыкнул Слива.
— Какие сигналы на фонарике? — снова спросил Грач.
— Три раза по два коротких, и повторяться через пять секунд, пока не прогудят в ответ.
— Из чего?
— Из любой машины, три длинных гудка.
— Вот же, млять, шпионы! — снова крякнул дед.
— Не убивайте меня, пожалуйста, — запричитала она, когда Грач убрал от её шеи нож, — меня заставили, я не хотела.
— Да-да, — засмеялись мы, — все так говорят.
— Слушай, — вновь обратился я к ней, щупая свой нос, кровь, вроде, окончательно перестала идти, но болит, мля… — тебе не жалко тех охотников, которых мы положили в лесу? Мы же их больше шестидесяти штук грохнули.
Молчит сидит.
— Да похрен ей всё, — сказал Мага, — видать, хорошие бабки за это пообещали.
— У Алута почти пятьсот бойцов, — сказал я, вспомнив слова того Архи, который остался с пулемётом нас прикрывать, и погиб, — и он может ещё набрать.
Гонщики тихо присвистнули, а Небоскрёб не удержался и спросил.
— Вы куда влипли, пацаны? Это же война.
— Мы не думали, что они такие уроды, — ответил я, глядя на девку и лихорадочно соображая, что делать дальше — это же не первый мир, который мы открыли. Кто же знал, что там такие жадины живут. Да, в других мирах у нас, конечно, тоже были столкновения и бои, но вот такое — в первый раз.