В жилом отсеке было жарко, впрочем как всегда. Раскаленный воздух, поднимающийся от лавовой лагуны, задерживался отрогами вулкана и превращался в обжигающие волны, уничтожающие любую влагу, словно гигантский осушитель.
Меллицина, забросив руку за голову, лежала в своей постели. Между ключицами на груди собрались капельки пота, а кожа стала противно липкой и горячей. В комнате работал распылитель влаги, но толку от него не было никакого. Она повернулась на бок. Уснуть не удавалось, как не удавалось и избавиться от мыслей о Далии и остальных друзьях.
Она убеждала себя, что ни в чем не виновата, но верила в это только наполовину.
Зета поставила ее работать вместе с Далией с одной целью — передавать в мозг молодой переписчицы все ее видения и впечатления, что Меллицина и делала. В этом не было ни предательства, ни нарушения доверия.
Предательством было бы нарушение долга перед своей госпожой.
Но почему же тогда она так не хотела рассказывать адепту Зете о планах Далии?
Меллицина прекрасно знала ответ.
За те недели, что она провела вместе с Далией Киферой, Меллицина вновь открыла для себя радость работы на переднем крае технологий. Они вместе изобретали новые и удивительные вещи, устройства и теоретические обоснования, доказывающие их ценность. Как давно она, да и любой член культа Механикум, этим не занимался! Конечно, адепт Зета всегда старалась раздвинуть границы известных и общепринятых знаний, но она была лишь мелким винтиком в огромной машине и подвергала себя огромному риску.
Культ Механикум не прощал тех, кто не подчинялся его ограничениям, и сурово наказывал их.
Друзья отсутствовали всего один день, но она уже скучала по ним. Она хотела бы знать, где они находятся, и хотя бы по информационным сетям Марса следить за их продвижением, но цель путешествия Далии была стерта из ее памяти.
В данный момент она знала лишь, что друзья могли быть где угодно и могли направляться в любую точку планеты.
Меллицина приспособилась к их недостаткам, фобиям и «белым пятнам». Она заботилась о них, сплачивала, пока не получилась единая команда, в которой они работали намного эффективнее, чем каждый по отдельности.
Теперь они могли воспользоваться ее наставлениями, а она сама осталась позади.
Она спустила ноги с кровати и провела рукой по волосам — спутанным и влажным. Можно сколько угодно стоять под акустическим душем, но ощущения чистоты все равно не добиться. Меллицина неторопливо вышла из спального алькова и направилась к кухоньке, чтобы вскипятить кружку с кофеином. Если уж невозможно уснуть, надо попытаться провести время с пользой.
Зевая, она включила разогревающее кольцо и вытирала пот со лба, пока жидкость не закипела. Потом она налила напиток в чашку и села перед поляризованным стеклом, глядя на поверхность Красной планеты.
Ее отсек находился на такой высоте, что Меллицина оказалась над слоем туч, которые загрязняли окна нижних уровней сажей и пеплом. Далеко внизу сияли огни Магмагорода — сверкающее производство среди пустыни производственных отходов. Серебристые рельсы линий маглева расходились из города во все уголки Марса, но, кроме них, на поверхности планеты остались только пыльные равнины, затянутые ядовитым туманом.
Меллицина отставила чашку и прижалась лбом к горячему стеклу. В городе мелькали огни блестящих машин, доставлявших в порт боеприпасы и другие грузы.
— Далия, где бы ты ни была, я желаю тебе удачи, — прошептала она, чувствуя себя бесконечно одинокой.
Внезапно она нахмурилась, поняв, что не одна в отсеке.
Ее биометрический сканер указывал на присутствие в отсеке еще одного живого существа.
— А я гадала, когда же ты меня заметишь, — послышался из темноты чей-то голос.
Меллицина вздрогнула от неожиданности и в немом изумлении увидела, как к ней приближается стройная красивая женщина. Ее фигуру тесно облегал красный закрытый комбинезон, а на бедрах висели два изящных пистолета.
В конце концов Меллицине удалось справиться с испугом.
— Я знала, что ты здесь, но хотела дождаться, чтобы ты сама вышла.
— Ложь, хотя и необходимая, чтобы создать видимость контроля над ситуацией, — заметила женщина.
— Кто ты и что делаешь в моем отсеке? — спросила Меллицина, все еще слишком ошеломленная, чтобы испытывать что-то, кроме раздражения.
— Мое имя не имеет значения, потому что ты его все равно скоро забудешь, — сказала женщина и вышла на освещенное место, так что стала видна золотая маска смерти на ее лице. — Но если хочешь, я его назову: Ремиара.