Кавалерио не стал комментировать это известие, но ему было очень тяжело сознавать, что два союзных Легио постигла столь печальная участь. Он стал более внимательно перебирать полученную информацию, отмечая противоречивые сообщения, приказы, запросы, петиции, угрозы и переговоры, которыми обменивались кузницы. В древнейшем культе Омниссии уже наметился раскол, и с обеих сторон начали образовываться хрупкие союзы и фракции.
Потоки бинарного кода носились по планете: кто-то требовал расторжения союза между Марсом и Террой, кто-то, наоборот, советовал усилить связи с оплотом Человечества. Что еще хуже, нечто подобное происходило и за пределами их мира, словно странствующие в космосе корабли и видения астропатов разносили страшную заразу, поражая контингенты Механикум, сопровождающих флотилии по всей Галактике.
— А что это за разговоры о Хорусе Луперкале? — спросил Кавалерио, снова и снова прочитывая имя первого примарха в бинарном коде. — Какое отношение ко всему этому имеет Воитель?
— Мы не можем сказать точно, мой принцепс, — сказал Шарак. — Та фракция, что агитирует за разрыв с Террой, похоже, избрала Воителя своим избавителем от Императора. Трудно определить точнее, поскольку их коды сильно искажены и мы улавливаем только громкие выкрики, где упоминается его имя.
— А эти сведения уже достигли Терры?
— Межпланетная вокс-связь неустойчива, но адепту Максималу, похоже, удалось на какое-то время установить контакт с Советом Терры.
— И что они думают по этому поводу?
— Мне кажется, они, как и мы, пребывают в полной растерянности, мой принцепс, — ответил Шарак и глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. — В системе Исстваан произошла какая-то катастрофа, имеющая отношение к Астартес, но точных данных у нас нет.
— А как насчет Марса? — настаивал Кавалерио. — Что они говорят о Марсе?
— Механикум приказано подавить волнения, иначе за них это сделают Легионы.
Маглев довольно быстро пересек южные районы Фарсиды, двигаясь по краю пустыни и преодолевая сопротивление бурь, налетавших в основном с востока. Кружившиеся за окном пепельные вихри почему-то улучшали Далии настроение, и она часами следила за поднимающимися спиралью столбами, сопровождавшими их поезд.
Она наблюдала, как по поверхности катятся волны пыли, исчезая за горизонтом, и завидовала их свободе. Создавалось впечатление, что они бегут сами по себе, независимо от направления ветра. Ей все больше казалось, что ее собственная жизнь подобна маглеву — движется по заранее проложенным рельсам, все время вперед, к назначенной цели. Понятия свободы воли и выбора были чуждыми для нее, а мозг, похоже, реагировал только на внешние стимулы, и ей оставалось только подчиняться.
За все время поездки они почти не видели остальных пассажиров, разве что кто-то неловко протискивался мимо их скамей к санитарной кабине да изредка проходили автоматические раздатчики пищи. В случайно увиденных попутчиках Далия узнавала адептов низшего ранга, путешествующих по поручению своих повелителей, сервиторов в автоматическом режиме или мигрирующих рабочих, переезжавших на другую кузницу в надежде получить работу. В поезде ехало около трех сотен пассажиров, и никто не обращал на друзей никакого внимания, что не могло не радовать Далию.
Уже через несколько часов возбуждение, вызванное пересечением границы кузницы, полностью рассеялось, и в их кабинке воцарилось молчание, характерное для путников, когда им предстоит долгая поездка и нечем заняться. Перспектива увидеть незнакомый пограничный город вызвала некоторое оживление, но после остановки волнение сменилось разочарованием.
С приближением к Пепельной Границе они все вскочили со своих мест и стали с интересом разглядывать поселение, поскольку никто из их группы не покидал пределов одной из самых густонаселенных областей Марса.
Несмотря на заверения Ро-Мю 31 в том, что им ничто не грозит, Далия заметила, что его ауспик был переключен в активный режим. Но своим спутникам она об этом не сказала.
Пепельная Граница оказалась необычным и вместе с тем достаточно скучным местом, где пыльные бункеры руды, проржавевшие ангары для транспорта и высокие буровые вышки оказались доминирующими сооружениями.
На обветренных лицах его обитателей, как мужчин, так и женщин, застыло одинаково хмурое выражение, и ему вполне соответствовала покрытая слоем пепла одежда. Проходящий маглев они встретили равнодушно и скрылись в своих ветхих жилищах сразу, как только предназначенные им товары были разгружены десятком архаичных сервиторов-подъемников.