— Налейте мне ещё стакан «Южного», — оторвался от газеты мужчина с сединой, — бодрит.
— Пожалуйста, — наполнила она стакан жидкостью весёлых цветов, — пейте на здоровье! Ещё что-нибудь? Бутерброды с сыром, ветчиной, ик…
— Нет-нет, уже хватит, спасибо, — как можно более вежливо отказался он.
— Мне бутерброд с ветчиной и чашку кофе, — подал голос вернувшийся на место, но всё ещё красный от стыда и волнений сосед. — И спасибо Вам за помощь, — обратился он уже к спасителю. — Я Клод Кланси. Билет действительно утерян, возможно ещё на вокзале. Я точно его покупал, не вру. В Дормуте я верну Вам всё до лиры, не сомневайтесь. Только скажите где Вас искать. А нет, так приходите сами к нам на свалку. Мой отец, Эрн Кланси, расплатится за меня. Не сомневайтесь…
— Верю, не беспокойтесь так, — успокоил его тот. — И со мной такое случалось в молодости. Вспомнилось, вот и помог. Я Ганс Дамер, агент адвокатского бюро «Лига». Возвращать долги — это хорошо. Разберёмся в городе.
— Конечно, господин Дамер, — впился в бутерброд молодой человек, — спасибо.
Тележка двинулась дальше.
«Южный» делали из смеси фруктовых соков и газированной минеральной воды. Причём создатели сего шедевра смешали их в таких пропорциях, что от одного соприкосновения с вкусовыми рецепторами, получался сказочный взрыв эмоций. Вспоминался апельсин, гранат, груша, банан, и ещё с десяток других фруктов, причём почти одновременно. Пузырьки щекотали нёбо, а присутствовавшая в составе минеральная вода освежала. Настоящее чудо. Как раз сейчас выскользнувший из-за больших деревьев солнечный свет заиграл на гранях стакана и добавил приятных эмоций моменту. Он сделал первый глоток, зажмурился от удовольствия, пауза, и снова глоток. Наслаждался содержимым стакана, пока тот не опустел. Вновь спрятался за газетой, возвращаясь к важному.
Мужчина был сыщиком и довольно долго работал на одно из частных остарских агентств. От информатора пришла зацепка по розыску двух особо опасных преступников. Вроде как кто-то подслушал как те намеревались залечь на дно в небольшом городке на западе Анарита. Учитывая обещанное за поимку бандитов вознаграждение, но особенно возможность прославить агентство, следовало хотя бы проверить. В их конторе трудилось немало сотрудников и каждый имел свою специализацию. Кто-то ловко раскрывал кражи, другие убийства, а иные только и годились для выслеживания супружеских измен. Он имел репутацию высококлассного охотника за головами. Выгода в этот раз могла быть довольно жирной, а потому инструктировал его сам господин Кнопс.
Их разговор, всплывший в деталях в голове детектива, внезапно прервался воспоминанием о сне. Это был сон Итана Велера. Несколько тысяч раз за долгие двадцать лет снившийся осуждённому за убийства, которых он не совершал, замес прошлого, настоящего и возможного будущего. Этот пафос мести предстал перед застывшим взором охотника за головами во всей своей неприглядной дурноте. Он был не просто удивлён, или растерян, но потрясён. Человек на берегу, расстрелянный полицией, казался очень знакомым. Сначала мужчина и вовсе подумал, что история про него самого. Однако, осознав, что он, детектив Ганс Дамер, никак не может быть тем мстителем, он принялся вспоминать свои прошлые дела. Нет, там не было никакого Итана Велера. Странный, чужой сон никак не вписывался в его жизнь. Придумав единственное логичное и верное объяснение, что сам недавно видел эту историю во сне, а ведь во сне чего только не насмотришься, Ганс вернулся к воспоминаниям о вчерашнем вечере.
Шеф даже руку пожал ему тогда на прощанье, что было для этого весьма неприятного человека равнозначно проявлению особого доверия. Видимо чинуши и вправду заинтересовали главу сыскного агентства неслыханным размером вознаграждения. Ганс тогда удивился стараниям старика. Единственный сын работал в агентстве отца. Зарекомендовал себя как мелочный, подлый и глупый засранец. Эл Кнопс явно собирался передать дело этому никчёмному болвану и все молились о здоровье и долголетии старика. Да и сам Ганс понимал, что как только кресло начальника займёт его сын, придётся искать новую работу. Не то, чтобы он особо переживал, ведь уже сейчас его пытались перекупить конкуренты господина Кнопса, но желанные перемены в двадцать тщательно избегают в сорок. Ему же сорок девять. В этом году исполнится пятьдесят. Так что «почти пятьдесят», но «ещё сорок девять» нравится больше. Скорее всего со скуки и бесцельности собственной жизни старик Кнопс возжелал стать политиком. А сам он, Ганс Дамер, к чему стремится?