Сыщик резко навалился на Иву, прижав ту к столу левой рукой и собственным весом. Девушка сильно испугалась. Она с самого начала отчаянно сопротивлялась. Пыталась вырваться, дёргалась и кричала. Мужчина тяжело хрипел от возбуждения. Свободной рукой он расстегнул молнию, и юбка сползла на пол. После резко рванул белые с розовыми цветами трусы. Решил, что этого хватит, сосредоточившись на ширинке собственных брюк.
Всё это время, а насилие длилось не так уж долго, Итан пребывал в состоянии шока. И если сначала он видел глазами Ганса Дамера, то сейчас переместился к двери. Он и вовсе хотел покинуть подсобку, склад, город. Начал молить кого-то, скорее Марка, чем бога, о выгрузке из куба. Происходящее в комнате не было инициативой детектива. Совсем недавно, до этого сна, он был тем, кто напал на его любимую. Калибровщик стал отчаянно стараться перехватить управление над тем, чем он был в настоящий момент и прекратить травмирующее воспоминание. Помнить такое не хотелось. Однако здесь он являлся лишь глазами и не более того. Понимая, что Ива лишь кукла в этой игре, он всё равно не мог простить себе причинённого ей зла.
Ширинка расстёгнута, белый девичий зад всё ещё пытается выскользнуть из-под насильника. Глаза Итана вновь становятся глазами сыщика. Кажется, итог этой драмы предрешён, но внезапно детектив Дамер ослабевает и заваливается на бок. Итан слышал щелчок, а теперь наблюдает как к обнажённым ягодицам Ивы тянется рука с пистолетом для инъекций. За долгие годы заточения он не раз видел такой в тюремной больнице. Девушка не успевает оторваться от стола, а за первым щелчком следует второй. Последнее, что видит перед собой упавший на пол калибровщик — оставленное пистолетом красное пятно на правой ягодице девушки. Он проваливается в темноту с некоторым чувством облегчения. То, чего он боялся больше всего, не свершилось.
— Вроде приходит в себя, — первое, что слышит Итан, очнувшись в каком-то подвале. — Добро пожаловать в подземелье обречённых, друг.
Голова раскалывалась, а тело требовало покоя. Он осмотрелся, соображая где находится теперь. Одинокий светильник, прижавшийся к высокому потолку, скудно освещал большое, лишённое окон помещение. Воняло затхлой сыростью, дерьмом и потом. Итан сидел у стены, рядом с лестницей. Та вела к единственной двери. Над головой мерно гудел расположенный в углу, под самым потолком, вентилятор. Тут же, у лестницы сидели ещё семь человек. Трое мужчин и четыре женщины. На полу бутылки с водой и без, несколько упаковок с пиццей. Напротив, лестницы, у дальней стены с десяток воняющих разбавленным мочой дерьмом вёдер.
— Попей, станет полегче, — вложил ему в руки открытую бутылку человек в форме.
«Да это же тот самый патрульный, который одел на меня наручники в роковой вечер! — вспомнил узкое, лишённое эмоций лицо добряка Итан. — А вон сидит сестра Ивы. Там сволочной мужик, но уже без собачки. Продавщица из фургона «Уни». Теперь понятно почему в этой версии её заменяла другая. Где-то видел этот сиреневый плащ. Ах да, она из той весёлой компании. Никто и не заметил её отсутствия. Остальных возможно встречал в городе, но это было двадцать лет назад. А что с Ивой? Почему она не здесь? И кто этот загадочный похититель? Все жертвы, по крайней мере те, о которых известно, живы. Зачем мы здесь? Ну я то попал по глупости, а все эти люди… Больной замысел авторов проекта? Нехорошие у меня предчувствия.»
Он выпил воды. Странный привкус усилил тревожность. Его товарищи по несчастью, а в их числе и «добряк» патрульный, уже спали. Заметил, что одет в испачканную бурыми пятнами, чужую куртку, а сознание вновь меркло.
Вир Орст
Вир Орст
Сектор один ноль три один. Дормут. Круг шестьдесят третий. День двести шестьдесят пятый
Едва стемнело, город преобразился. Зажглись фонари, окна, подсветки витрин и вывески. Отблески фар, снующие туда-сюда машины, спешащие по вечерним делам прохожие. Они сидели в «одже», дожидаясь полуночи. Только Вир и Сет. Он убил охранника Рона, но Войт к ним так и не присоединился. Ещё днём раньше, бледный неудачник попал в подвал арендованного божьим слугой склада. Они были незнакомы, а потому не почувствовали разницы. Радио периодически выдавало новости, проигрывало популярные мелодии, доставало рекламой. Подкрепившись в кафе неподалёку, дремали, каждый наедине со своими мыслями.
«Этот Рон предал бы в самый неподходящий момент, — бессознательно барабанил пальцами по стеклу, в такт очередной мелодии, Вир. — Встречал таких слизней по жизни. Сету не понять, он в последнее время был сам не свой. Отказался порезвиться с шалавами, ныл по поводу охранника, бросился спасать ту дуру в парке. Однако он единственный родной мне человек, брат и друг. Сорвём неслабый куш, рванём на юг, затеряемся среди отдыхающих.»