«Ха! Я могу себе позволить лучшее, — улыбнулся он сам себе. — Однако именно этот «оникс» позволит не выделяться. Он был подержанным, а сейчас ещё и битый. Как раз на такой машине я и выеду из города. Пережду несколько дней, ведь не станут же они караулить грабителей вечно. Стоп! Битый? Но когда? Как? Золотой портсигар!»
Почувствовал как теряет сознание, съехал на небольшую стоянку перед придорожным магазинчиком и успел остановиться, прежде чем отключился.
Глава четвёртая. Улис Марон
Улис Марон
Сектор один ноль три один. Дормут. Круг шестьдесят третий. День двести шестьдесят шестой
Серая лента дороги пустынна. Оглушающая тишина, и даже из города, очертания которого видны вдалеке, не долетает ни звука. Солнечные лучи, настойчиво стараясь пробиться через разноцветную листву, скакали по запыленной рекламе. Не новый, но престижный «Оникс» пребывал в одиночестве на небольшой стоянке у придорожного магазинчика. Машина выглядела спокойной и беззащитной. Наверное, поэтому сильно хромавший на левую ногу бродяга, будучи уверенным, что продавец не проявит сочувствия, направился прямиком к ней. Стёкла сильно затемнены, так что одетый в какое-то рваньё, неопределённого возраста, косматый человек поначалу, сложив грязные, оцарапанные ладони домиком, лишь вглядывается внутрь салона.
Его заставил проснуться настойчивый, наглый стук в окно автомобиля. Мужчина вздрогнул и не сразу понял где находится. Позднее утро или ранний вечер. Стук, бесцеремонно нарушивший царившую внутри автомобиля тишину, не прекращался, и мужчина за рулём, уже раздражённо, всё ещё приходя в себя, вдавил кнопку стеклоподъёмника.
— Извини, брат, мелочи бы, подыхаю с голоду, — ворвалась в салон вместе со словами бродяги и сильно потеснила аромат популярного одеколона едкая, тошнотворная вонь. — В заветах божьих помогай…
— Тьфу ты, чёрт тряпичный! — зло выкрикнул водитель, спешно закрывая окно.
Он никак не мог понять где, кто и зачем. Не мог вспомнить своего имени, не узнавал стоянку и тем более не знал причин нахождения в этой машине. Рука привычно дёрнулась к наплечной кобуре, но та была пуста. Машинально проверил бардачок, пошарил под сиденьями, перешёл к изучению карманов. Странно, отсутствие револьвера, несмотря на то, что он ничего не помнил и не понимал, озадачило. В карманах куртки обнаружилось несколько визиток «Частный детектив Ганс Дамер» и «Ганс Дамер, агент адвокатского бюро «Лига»», золотой портсигар, фонарик, горсть монет и ключ от комнаты в гостинице «Бель». Внезапно заметил, что замок зажигания пуст. Повторил ритуал с поисками, но не обнаружил ничего нового.
Открыл дверцу и вышел. Голова закружилась, повело в сторону. Зажмурился, опершись на «оникс», как на друга. Постоял некоторое время, собираясь с мыслями. Ветерок, солнце, тишина — всё это успокаивало. Стало лучше, решил обыскать машину снова. Теперь обшарил и заднее сиденье, где обнаружил испачканный кровью платок. Тот был явно женским, а запах почти позволил вспомнить то ли саму женщину, то ли событие с ней связанное. Застыл, пытаясь словить ускользающее, неясное воспоминание. Раздражённо хлопнул задней дверью, ощутив всё ту же пустоту и лёгкость. Багажник оказался запертым и, в поисках ключей, он не только заглянул под машину, но и прошёлся по всей стоянке. Заметная вмятина на багажнике и словно лапки паучка разбегающиеся от неё царапины особо заинтересовали мужчину. Долго стоял, цепляясь за новое воспоминание, но так и не смог вспомнить. Только сейчас почувствовал сильную жажду и просто зверский голод.
Старенькое, одноэтажное здание магазина с табличкой «открыто», обещало накормить, напоить, а главное помочь понять. Из двери магазинчика буквально вылетел, распластавшись на потрескавшейся от времени плитке, рискнувший сунуться туда бродяга. Он обошёл его, морща нос от так бесившей мужчину вони.
— Добрый вечер, — сразу же стёр злобу на своём подёрнутом морщинами, болезненном лице продавец. — Я Ральф. Извините за… Дела и так идут не очень, а эти бродяги желают всё иметь без труда.
— О, я понимаю, — выдавил из себя кривую улыбку изучающий витрину водитель. — Сам готов перестрелять весь этот сброд. Дайте мне просто воды и чего-нибудь поесть.
— Пожалуйста, — поставил на прилавок пол-литровую бутылку с этикеткой «Просто вода» старик. — А поесть… — задумался он. — Моя покойная жена раньше собирала бутерброды и всякое такое, но сам я... Так что поесть только сухари, орехи, печенье…
— Печенья и орехов будет достаточно, — нетерпеливо кивнул покупатель, выложив на прилавок всю свою мелочь. — Надеюсь этого хватит.
— Вполне, — с улыбкой кивнул продавец, — и даже многовато. Раньше у нас тут была заправочная станция, несколько комнат сдавали желающим отдохнуть, — продолжал болтать явно страдающий от недостатка общения старик. — Но они построили одну из своих станций прямо на выезде из города. А потом торговый центр прямо перед ней. Там всё новёхонькое: и магазин, и гостиница, и топливо дешевле, и кафешка в наличии. А мне остаётся только умереть…
— Они? — невнятно переспросил покупатель, жадно поглощая круглые печеньки в виде монеток, вместе с орехами из другого пакета, и запивая всё это водой.
— Вы должны были проезжать «Уни», я часто видел Вашу машину раньше, — слегка удивился продавец. — Вы же новый арендатор? Я ещё удивился с утра, остановились, с машиной что-то. А после Ваш друг вышел и ушёл в город…
— Мой друг? — аж поперхнулся, расплескав по прилавку кусочки печенья, покупатель. — Как давно это было?
— Минут пятнадцать назад, — теперь недоумевал старик, не понимая такой реакции гостя. — Я решил, что он в «Уни» и ушёл, за помощью. На заправке тоже можно в мастерскую позвонить. Хотя вы вполне могли позвонить и от меня. Вероятно, табличка закрыто и убитый вид моего магазина ввёл вас в заблуждение. Вы решили, что тут закрыто навсегда и…
— А что ещё мы делали? — перебил словоохотливого старика водитель. — Ну приехали, он вышел и двинул в город. А я?
— Вы просто сидели в машине и ждали, — принялся убирать прилавок продавец. — Я даже намеревался подойти и справиться о помощи. Но, пока собирался, появился этот оборванец. Это конечно не моё дело, — бросил странный взгляд поверх головы покупателя старик, — но Вам бы умыться. Хотя бы кровь смыть, ударились, наверное.
— А где у Вас уборная? — очень заинтересовался замечанием продавца уже покончивший с пакетами и водой мужчина.
— За Вами, справа, в углу, — махнул в нужную сторону старик. — Возьмите это, — поставил он на прилавок коробочку с надписью «Аптечка».
Он вошёл в небольшую уборную и впервые увидел себя в зеркале. Незнакомец имел вполне презентабельный вид. Длинные, до плеч, рыжие волосы зачёсаны назад и слегка прилизаны гелем. Они немного растрепались, и он машинально пригладил их руками. Широкий лоб, прямой нос, слегка колючий взгляд прищуренных зелёных глаз. От виска до уха запёкшийся кровавый след. Потрогал рукой, скривился, обнажив в злобном оскале не особо стройный ряд желтоватых зубов. Умылся. Вновь пригладил волосы уже мокрыми руками. Осторожно промыл оказавшуюся не такой уж безобидной рану. Плеснул антисептика и тут же залепил её пластырем. Висок обожгло, а голова вновь закружилась. Постоял над раковиной, соображая, что к чему. Заметил пятна крови на куртке и брюках. На стекле циферблата красивых, золочённых часов застыли капли воды. Расстегнул ремешок и протёр их бумажным полотенцем. На обратной стороне обратил внимание на надпись «Капитану Улису Марону за безупречную службу от командования и сослуживцев». Девять минут одиннадцатого. Довольно долго, словно зачарованный, следил за движением секундной стрелки и размышлял.
«Ранение вполне объясняет потерю памяти, — нашёл он логичное объяснение своей непростой ситуации. — Надеюсь постепенно она вернётся. А друг? Куда он ушёл и почему не возвращается? И друг ли он мне? Возможно именно он и саданул мне в голову. Если верить визиткам и пустой кобуре, я детектив Ганс Дамер. Что если он преступник, которого я по глупости подпустил слишком близко? И почему у меня часы какого-то вояки Улиса? Может я и есть этот самый капитан Улис Марон, а визитки… Кроме них никаких документов. Мелочь в кармане, бумажник также отсутствует. Может это ограбление? Случайный попутчик, неожиданный удар, ведь так часто бывает. Странно, я помню так много обо всём, но ничего о себе самом.»