Я так увлеклась, что пропустила окончание пары. И первое время непонимающе смотрела на целителей, покидающих аудиторию. Те, кстати, окидывали меня любопытными взглядами, но не подходили. Впрочем, ничего удивительного… В Ульгрейме я была кем-то вроде местной диковинки, так что меня знали, кажется, все. Не могу сказать, что мне доставляло удовольствие такое пристальное внимание.
— Яся! — радостно воскликнула Мия и подошла ко мне. — Ты что здесь делаешь? Ключ забыла?
— Нет, — слабо улыбнулась я соседке. — У меня к тебе вопрос. Можем отойти?
— Да, конечно, — растерянно пробормотала она.
Мы отошли ближе к тупику, и Мия нетерпеливо спросила:
— Что случилось?
— Ты говорила, что у тебя есть способности к мозгоправству…
— Да, но если ты решила все-таки обратиться за помощью, то я не смогу тебе помочь, — покачала головой она. — Мозг в целом и разум в частности — слишком тонкие сферы, мне предстоит…
— Нет, нет, — взмахом руки остановила ее. — Мне только нужно… Скажи, ты видишь темное пятно в моей голове?
— Конечно, — уверенный голос.
— И… почему ты мне не сказала?! — неожиданно для себя самой возмутилась я.
На меня посмотрели словно на маленького ребенка.
— Яся, радость моя, — устало вздохнула соседка. — Не надо быть мозгоправом, чтобы знать, что оно у тебя есть. Твое поведение выдает с головой наличие проблемы. К тому же такие темные пятна — не редкость, особенно у некромантов. А я не настолько хорошо в этом разбираюсь, чтобы сказать, насколько это опасно. В конце концов, некоторые проживают с такими пятнами…
— Мия, — я схватила ее за плечи и, наклонившись, заглянула в глаза, — посмотри еще раз. Внимательно. И скажи мне… Если принять, что оно растет, понемногу, но постоянно… Сколько?
Она вздрогнула и, побледнев, упавшим голосом спросила:
— А оно растет?
— Я не знаю. — К моему неудовольствию, прозвучало это очень жалко. — Не уверена, что могу ему верить.
— Хенриму Керриви? — прозорливо уточнила Мия.
Я опустила взгляд, безмолвно признавая вывод верным.
— Искрударующий, Яся… — выдохнула она и, подавшись вперед, порывисто меня обняла.
— Мия… Сколько? — отстранилась я.
— Я… Не знаю, — как-то беспомощно развела она руками. — Я ведь… только теорию начала…
— Мия, пожалуйста.
— Ну… — соседка облизала пересохшие губы, — примерно от двух до пяти лет, в зависимости от скорости.
Я прикрыла глаза, пытаясь осмыслить эти цифры. А потом глухо спросила:
— Ты сможешь понаблюдать за мной несколько дней, чтобы определить, растет ли оно и как быстро?
— Сделаю все, что смогу. Но пойми, мне может не хватить квалификации… Я ведь еще даже не начинала этому учиться…
— Ты хотя бы можешь это увидеть. — Я скривила губы и умоляюще посмотрела на соседку. — Пожалуйста, Мия… Я доверяю только тебе.
— Повторюсь, я сделаю что смогу, — вздохнула она и торопливо меня обняла. — Но пообещай… Если оно растет… Ты примешь помощь специалиста.
— Я не могу. — От отчаяния на глаза навернулись слезы.
А после этого я самым позорным образом сбежала, отговорившись скорой встречей с преподавателем. В принципе ни словом не соврала, но на душе было погано.
Пообещав себе тщательно подумать обо всем этом позже, я привычно отгородилась от панических мыслей и в библиотеку вошла уже собранной и готовой к работе.
Магистр О’Райнен нашелся за дальним столиком, читающим какую-то книгу в темном переплете. Я осторожно присела напротив и негромко кашлянула, привлекая внимание.
— О, Ясмира, — улыбнулся он, отложив толстый томик. — Так что ты хотела узнать?
— Все, что вы можете мне рассказать, — решительно произнесла я, доставая тетрадь и самопишущее перо, чтобы все тщательно законспектировать.
— Тогда одной встречей мы не ограничимся, — тихо рассмеялся магистр.
— Можем и завтра встретиться, — не задумываясь, выпалила я и, смутившись собственному порыву, промямлила: — Ну, если вы не сильно заняты…
— На этой неделе я совершенно свободен, так что почему бы и нет? — Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня с явной насмешкой.
Кажется, я его забавляю…
Повела плечами и торопливо направила разговор в нужное мне русло:
— Я читала, что на Феолварте поднятие вампира считается делом не очень приличным, но прямого запрета нет. Почему так?