Они укладывают меня на землю, и судороги пробегают по моему телу, словно землетрясения, и глубоко запрятанный во мне голос кричит:
– Джонс – это я, я. А не он. Не он. Не верьте ему. Вытащите меня! Вытащите меня отсюда!
И я смотрю вверх на фигуры, склонившиеся надо мной, и мои глаза сверкают. Люди прикасаются к моим запястьям.
– Сердце у него барахлит.
Я смежил веки. Крики прекратились. Дрожь улеглась.
Я встаю, словно в прохладном колодце, свободный.
– Он умер, – сказал кто-то.
– Джонс умер.
– От чего?
– Похоже на шок.
– Какой такой шок? – говорю я, и вот уже меня зовут Сешнс, мои губы шевелятся уверенно, и отныне я командую этими людьми. Я стою среди них и разглядываю тело, остывающее на песке. Обеими ладонями я хлопаю себя по голове.
– Командир!
– Ничего страшного, – выкрикиваю я. – Просто головная боль. Сейчас пройдет. Вот. Уже, – шепчу я. – Прошла.
– Вам лучше избегать солнца, сэр.
– Да, – говорю я, глядя на Джонса. – Нельзя было нам сюда прилетать. Марсу мы не по нраву.
Мы относим тело к ракете, и новый голос из моих глубин начинает требовать вызволения.
– На помощь! Помогите! – это где-то глубоко, во влажных недрах тела. – На помощь! Помогите! – доносятся из кровеносных горизонтов мольбы и стенания.
На этот раз приступ озноба настиг меня гораздо раньше. Держать себя в руках стало труднее.
– Командир, вам лучше отойти в тень. Вы неважнецки выглядите, сэр.
– Да, – говорю я. – Помогите, – говорю я.
– Как вы сказали, сэр?
– Я ничего не говорил.
– Сэр, вы сказали «помогите».
– Неужели, Мэтьюс? Разве?
Тело уложено в тени ракеты, и голос истошно вопит в подводных катакомбах скелета, в алых приливах и отливах. Руки у меня трясутся. Рот перекошен и пересох. Ноздри раздуваются. Глаза вылезают из орбит. Помогите! Помогите! О! Помогите! Нет! Нет! Выпустите меня! Нет! Нет!
– Нет, – говорю я.
– Что, сэр?
– Ничего, – говорю я. – Мне нужна свобода, – говорю я.
Я хлопаю себя ладонью по губам.
– Как это понимать, сэр? – восклицает Мэтьюс.
– Все на борт. Все до единого. Возвращайтесь на Землю! – кричу я.
У меня в руке пистолет. Я поднимаю его.
– Не-е-ет, сэр!
Разрыв. Мелькающие тени. Крик словно отсекло. Свист падения в пространстве.
Как хорошо умереть через десять тысяч лет! Как сладостно – ощутить внезапное наступление прохлады и покоя! Как приятно ощущать себя рукой, которую вытянули из перчатки и чудодейственным образом охлаждают в горячем песке. О, как тихо и красиво сгущается мрак смерти. Но долго так продолжаться не может.
Щелчок, треск.
– Боже! Он застрелился! – кричу я и открываю глаза.
И командир лежит напротив ракеты. Череп раздроблен пулей. Глаза навыкате. Язык вывалился сквозь белые зубы. Из головы струится кровь. Я склоняюсь над ним и прикасаюсь к нему.
– Глупец, – говорю я. – Зачем он это сделал.
Люди объяты ужасом. Они обступили двоих мертвецов, повернув головы, чтобы увидеть марсианские пески и колодец, в глубине которого волны качают Риджента. Их обветренные губы исторгают хрипы и скорбные вопли, по-детски жалуясь на этот кошмарный сон.
Они оборачиваются ко мне.
После долгого молчания один из них говорит:
– Мэтьюс, теперь ты командир.
– Я знаю, – медленно говорю я.
– Нас осталось всего шестеро.
– Боже, все случилось так быстро!
– Я не хочу здесь оставаться. Давайте уберемся отсюда!
Люди ропщут. Я подхожу к ним и прикасаюсь к каждому из них с уверенностью, от которой мне хочется запеть.
– Послушайте, – говорю я, беря каждого из них за локоть, за плечо или руку.
Мы все умолкаем.
Мы – единое целое.
– Нет, нет, нет, нет, нет, нет! – возопили внутренние голоса из своих темниц под внешней оболочкой.
Мы смотрим друг на друга. Мы – это Самуэль Мэтьюс, Раймонд Мозес, Уильям Сполдинг, Чарльз Эванс, Форрест Коул и Джон Саммерс. И ничего не говорим, а только смотрим друг на друга, на свои бледные лица и трясущиеся руки.
Мы как один поворачиваемся и смотрим на колодец.
– А теперь, – говорим мы.
– Нет, нет! – вскрикнули шесть голосов, упрятанных навечно под слоями и складками.
Наши ступни зашагали по песку, напоминая ручищу с дюжиной пальцев, влекомую по раскаленному морскому дну.
Мы склоняемся над колодцем, заглядывая внутрь. Из прохладных глубин на нас пристально смотрят шесть лиц.
Один за другим мы наклоняемся и наклоняемся, пока не теряем равновесие, и один за другим низвергаемся сквозь прохладную тьму в холодные воды.
Солнце закатывается. На ночное небо выкатываются звезды. Издалека виднеется мерцание. Это подлетает очередная ракета, оставляя в космосе красные следы.