Она больше не чувствовала себя обычной. Страстной, ждущей секса женщиной - вот кем она себя ощущала, и это ей нравилось...
Время шло...
"Тик-так" стучали наручные часики...
"Тик-так" стучала кровь в голове...
"Тудуфф-уфф-уфф" сопело сердце в груди...
А за дверью между тем раздавались шорохи...
Миссис Штайн? Майкл?
Сара накинула халат и выскользнула в холл. Вокруг не было ни души. Однако вверху лестницы ей почудилась чья-то тень. Сара сделала несколько шагов по мраморным ступеням. Тень шевельнулась и двинулась к ней.
- Meine liebe kleine frau...
Голос доносился из-за спины, значит, тень наверху принадлежала не Майклу. Но он здесь, рядом. Сара обернулась, и улыбка радости тут же сползла с её губ. Сзади стояла женщина, закутанная в тёмный плащ. Высокая, стройная, явно не миссис Штайн.
Не говоря ни слова, женщина шагнула к Саре. Медленно, будто выжидая. Сара сделала шаг назад, поднимаясь по лестнице. Женщина продолжала наступать.
Сара посмотрела наверх и остолбенела: кто-то спускался к ней, также молча. И это не было шуткой. Это была реальность - жуткая реальность. Едва почувствовав, что может шевелиться, Сара завопила от ужаса и бросилась в сторону, оттолкнув незнакомку. Однако та будто выжидала момент, схватила Сару за руку и повалила на пол. Хруст ломающейся кости врезался в сознание словно серпом. Сара кричала и выла от боли, страха. Руки её схватили и свели за спиной. Горло сдавили так, что крик замер, переходя в хрип.
Чья-то грубая рука шарила по её телу, задрала халат и рванула кружевные трусики. Крепкая ткань не поддавалась, стало невыносимо больно. Наконец, нападавший оставил трусики - ткань растянулась достаточно, чтобы позволить ему сдвинуть бельё и грубо войти.
- Das ist fantastish, meine liebe.
Сара уже не дышала и не чувствовала боли. Перед глазами закружилось, поплыло... берег моря, крики чаек, лунный свет, играющий по волнам, будто клавиши фортепиано...
Она так и не поняла, что услышала первым: звук выстрела или треск ломающейся двери... Все смешалось...
- Сара, Сара...
Голос доносился из тумана. Её перевернули на спину, трясли за плечи. Больно... Мокро...
- Сара!!!
Она знала этот голос. Это был родной голос.
- Папа?
Сара открыла глаза, но никак не могла узнать сидящего перед ней человека. Такое странное выражение лица, перекошенного от ужаса... Всклокоченные волосы... Кровь...
- Папа...
Сара зарыдала, как школьница, обхватив здоровой рукой талию отца. Его тело было твёрдым как камень. Он то и дело вздрагивал. Она никогда ещё не видела отца таким...
Понемногу Сара начала приходить в себя. Оглядевшись, она увидела миссис Штайн с топором в руках. Однако взгляд старушки был направлен не на них, а на женщину, сидевшую на лестнице, прислонившись спиной к перилам. По губам её стекала кровавая пена.
- Только не умирай, тварь, - монотонно повторяла миссис Штайн, - не умирай.
Рядом лежал ещё один человек. Присмотревшись, Сара заметила, как поднимается грудь от дыхания. Значит, он жив. Но по полу вокруг расползалась лужа крови. Лицо было повёрнуто в сторону, но Сара была уверена, что ЗНАЕТ, кто это...
Потому что умирающей была Элеонора Виндзор.
Полиция приехала довольно быстро, хотя Саре показалось, что прошла целая вечность. Она не хотела ехать в больницу, не хотела отпускать отца.
И хотела получить ответы на вопросы...
- Мне позвонила твоя сумасшедшая подруга, - рассказал отец, - сказала, что ты в большой опасности, но не хочешь ничего слушать. Сказала, что если я хочу еще раз тебя увидеть, то нужно приехать и забрать тебя отсюда силой. Я подумал... Честно говоря, я подумал все, что угодно, только не это... Но я нанял самолёт, прилетел, нашёл этот дом и услышал твои крики...
Пока отец ломал дверь, Майкл почти задушил Сару. Миссис Штайн вовремя выстрелила ему в грудь из обреза. Но она никогда бы не справилась с Элеонорой, которая была вчетверо моложе и сильнее. Отец ворвался в холл, скрутил Элеонору и отшвырнул в сторону. Миссис Штайн хватило времени на то, чтобы подобрать топор, который те двое принесли с собой, и вонзить его в грудь Элеоноры...
Миссис Штайн отказывалась говорить с полицией, требовала, чтобы приехали репортёры. Кто-то из соседей позвонил на телевидение, и спустя несколько минут у особняка остановился грузовичок местного телеканала. Только тогда миссис Штайн заговорила...
Сара чувствовала, как волосы становятся дыбом, и не только от пережитого кошмара...
- Моё настоящее имя Марлен Бейнбах. Я мать Этель Бейнбах, первой девушки, которая пропала в этом проклятом месте. Я родила Этель в пятнадцать, так что не сильно удивляйтесь, что я еще жива...
Мои родители умерли рано, и я долгое время скиталась по приютам, голодала, пока обо мне не начал заботиться мужчина, который стал отцом Этель. Повзрослеть пришлось быстро. И мне, и моей девочке. Во время войны мы обе работали. Этель была грамотной, хорошенькой. Мне удалось устроить её в секретариат. Там она и познакомилась с этим подонком Виндзором.
Моя девочка была так молода...
А Виндзор был как пластелин: мягкий, гибкий, принимал ту форму, которую Этель хотела видеть. Ей тоже было пятнадцать, когда она впервые забеременела. По счастью, все закончилось выкидышем. Виндзор уехал, и я думала, что это навсегда. Но я ошибалась...
Если бы тогда я могла хотя бы подумать, что подонка интересует не только её молодое тело...
Но тогда я повстречала своего будущего мужа и сама была увлечена. Потом родился Ульрих. Этель была взрослой, как мне казалось. И я выпустила её из поля зрения...
Долгие годы после того, как Этель пропала, я прокручивала события тех дней, вспоминая, что могла упустить. В то, что моя девочка покончила с собой, я не верила. В своём последнем письме Этель сообщила мне, что снова беременна. Она была счастлива...
Все, что мне оставалось - это надеяться.
Но время шло, и я всё больше убеждалась в том, что Этель больше нет.
Муж уговаривал меня забыть, отпустить прошлое. Жизнь моя стала напоминать театр: на сцене я улыбалась, а за кулисами рыдала и искала в темноте свою девочку...
Meine liebe kleine frau...
Муж умер ещё в семидесятых. Ульриха не стало десять лет назад. Детей у него не было. Так что я осталась предоставленной сама себе, и даже с кое-какими деньгами.
Я часто приезжала сюда, знала наизусть местные газеты. И, в отличие, от городских болтунов, я выяснила, кем была Марина Полякова - девушка, пропавшая вслед за моей дочерью.
Марина была родной сестрой настоятельницы монастыря, сожженного нацистами дотла во время войны.