Мелькало женское лицо, и она комментировала, что она с ней сделала.
Мелькала другое, и шел подробный рассказ.
Она рассказывала в деталях и столб боли и ненависти шел отсюда, из под земли к небу.
А потом она просто и без затей рассказала историю смерти ее мужа.
Он спустился сюда, в игровую вместе со своей третьей женой. Та была не против участвовать в его играх. Вдвоем, втроем, впятером. И он играл с ней и со всеми ими.
А потом, она услышала разговор, он нажала на кнопку.
Президент лежал с джойстиком в руке. На его груди лежала прелестная коричневая девушка. Она говорила и Аиша переводила:
«Твоя Аиша скучна. Давай убьем ее. И я рожу тебе принца. Это будет принц принцев».
И Президент смеялся над ее словами. Потом она села на него верхом и скакала, повторяя слова «Аиша должна умереть», пока он не воскликнул «Да».
Аиша выключила телевизор. Рассказала, как убила сначала его. А потом резала по кусочкам змею.
Я стоял и не мог понять, почему она это все мне говорит. Она заметила это. Подошла ко мне и взяла мою руку. Положила ее на живот и сказала:
«Минато. Это твой ребенок. Твой. Не его.»
Я уже слышал недавно такие слова как минимум от двух женщин и не был удивлен.
Отсутствие как радости, так и удивления всколыхнуло в ее глазах муть гнева.
Она с яростью оттолкнула мою руку. Я полу склонился над ней и сказал: «Аиша, я рад за нас, но что я должен делать?».
Она фыркнула и ноздри ее раздувались, как у дикой лошади в долинах ее родных предгорий.
Она отдышалась. И сказала:
- Все, что от тебя требуется, это быть со мной, - увидев мои сомнения добавила, - пока я не рожу.
Я кивнул, ибо выполнить ее просьбу было в моей власти. Она чуть покачнулась. Схватилась за живот и прошептала: «Кнопка».
Она начала терять сознание и я увидел кнопку с надписью «Доктор». Нажал на нее.
Все закрутилось почти внезапно. Раскрылась дверь и в нее вошли врачи. Они привели Аишу в чувство и разместили в кресло для родов.
Провели обследование. И решили, что нужно срочно кесарить. Главный врач, неуловимо похожий на доктора из моей больницы, позвонил и согласовал это с Премьер-министром и по совместительству с дядей Аиши.
В похожести не было ничего удивительного. Это были два известных японских акушера. Два двоюродных брата.
А про меня как будто забыли. Сделали укол в спину. Продезинфицировали место надреза на животе. Подготовили инструменты и начали делать надрез.
Кровь выступила на коричневой поверхности живота. Они вскрывали, мягко разрезали ткани, стараясь не повредить никакие важные ни нервы, ни кровеносные сосуды. Я видел, как они вскрыли околоплодную сумку, плаценту и начали извлекать малыша.
Он показался весь в выделениях, но что сразу бросилось в глаза, он был намного белее чем мать.
Это был второй мой сын за неполные двое суток.
Я почувствовал усталость. Но и радость там была. Врачи очистили дыхательные пути. Умелые руки перерезали пуповину и шлепок по попе заставил человечка криком оповестить о своем появлении. Я никогда не видел родов, но про себя отметил, что человек осознает этот мир через боль.
И через крик мир узнает о нем.
Доктор зашивал ткани Аиши. Я подошел к ней и протянул руку. Она взяла в руку мою.
Она попросила малыша. И ей его показали. Малыш осваивался в мире и его положили на грудь матери.
Я машинально заметил, как она выросла, налилась соком и стала поистине шикарной. Хотя до этого она была просто красивой.
Внутри меня зашевелилось желание. Я вновь хотел обладать этой роскошной женщиной и Аиша почувствовала это, и положила мою руку рядом с сыном.
Я чествовал ее огромный сосок и сжал его. Она не убирала руку. Но нас прервали. Аишу следовало помыть и переодеть. Младенца тоже. Надо было одеть.
Аиша встала и ее огромные бедра и груди были подобны статуям матери-земли древних народов.
Она сама воплощала эту необузданную жажду жизни и сама была матерью. Я отшатнулся. Потому что она была прекрасна.
Испачканная в крови, но стоящая на ногах, как подобие тысяч, миллионов женщин всей нашей Земли.
Ее проводили в душ. Переодели в черное, закрытое, свободного покроя платье.
Она взглянула на малыша. На меня, и сказала, что нам пора идти. По полу за ней тянулся каплями кровавый след, но она шла не чувствуя боли. За дверьми и наверху ее ждал Совет, на котором она должна была объявить всему миру, народу и этим жестким людям о наших договоренностях. Своей нежной рукой, она должна была взять вожжи и гнать свою страну вдаль в светлое будущее. Туда, куда их направляет Корпорация.