Мэй и Минато. Любовь в офисе.
Глава первая. Коллеги.
Одиночество в офисе.
Глава первая. Коллеги.
Это был большой город. В нем было много всего. Много улиц. Много домов. Много машин. Много людей. И много одиночества.
Я приехал в него, полный надежд и стремлений. И одиночество взяло и меня. Я не был один. Люди. Дома. Машины. Друзья. Родственники. Любимая. Но я был одинок.
Там я обрел работу - смысл своей жизни.
Я родился в приличной семье на Севере Японии, в маленьком городе, где у отца был большой бизнес по продаже машин.
А у мамы были родственники. Ее старая, аристократическая семья, считала их брак, чуть ли не мезальянсом.
Но у них семьи отца было намного больше денег.
А отец провел изыскания и нашел, что мы происходили от побочной ветки уважаемого рода сегунов.
Конфликт был сглажен. И мне повезло. Меня принимали в домах маминых родственников.
Юкио-сан, мамин дядя, работал в Корпорации и после окончания Токийского Университета взял меня к себе. Он принял меня в старинной доме.
Присмотрелся ко мне во время чайной церемонии.
Я держался с достоинством, как учила мама. Дядя это оценил.
И теперь каждый день я заходил в это огромное, стеклянное здание, в синем костюме и белой рубашке в 7.30 утра.
Прикладывал бейджик со своим именем «Минато Сато». Проходил через турникет. Здоровался с охранником. И проходил через сияющий белым мрамором холл.
Потом на пустом лифте поднимался на свой этаж. В поклоне приветствовал дядю, который уже сидел, в отгороженном от остальных стеклянными панелями, отсеке. Включал компьютер, проверял рабочую почту, иконка которой всегда горела красным, восклицательным знаком, сигнализируя о вновь поступившем задании.
Я работал до девяти утра, когда официально начинался трудовой день.
Все вставали и выходили в коридорчик между комнатушками. Вставали лицом к дяде.
И тогда дядя Юкио-сан произносил приветственную речь, благословляя богов, Императора и Основателя компании и всех директоров. Начальника нашего Управления.
Начальников других управлений мы благословлять были не обязаны.
Мы повторяли за ним слова, добавляя и благословение его, как нашего начальника.
И возвращались к работе.
За утро я успевал много сделать, но я приходил не первым.
Пожилой мужчина, имени которого я пока не знал, приходил на работу к шести и уходил в десять. Он работал здесь более сорока лет. И я как то встретил его утром в 5.50, кода пришел в офис, чтобы сделать срочный проект.
Позже, я спросил охранника и тот мне сказал, что Такиро-сан приходит так каждое утро.
Другие сотрудники, некоторые приходили и раньше меня, но никто не появлялся позже восьми.
Как-то в отдел пришла новая девушка. Она была в строгой юбке и белой блузке. У нее были большие, красивые глаза и блузка, достаточно белая, выступала приятными холмиками.
Я почувствовал приятное жжение, призыв внизу живота, и захотел. Полюбоваться ее глазами поближе. Но вечером желание прошло. Ведь работа меня полностью удовлетворяла.
А она проработала у нас не долго. Не смотря на глубину. Широких глаз, которыми я иногда любовался, сидя наискосок от нее, она проработала у нас недолго.
Она постоянно приходила в восемь пятнадцать. И дядя сделал ей предупреждение, старательно отводя глаза от бейджика, уютно разместившегося в ложбинках ее белой блузки.
Но она халатно к этому отнеслась. И продолжала появляться позже восьми.
Я видел ее заплаканные глаза и капельки слез, делавшие ее блузку почти прозрачной, ее восхитительные маленькие, аккуратные коричневые … радужки глаз.
И хотел подойти к ней, и предложить кофе. Глядеть в ее глаза, гладить, утешающее, ее маленькие, тонки пальчики, поднести их к губам и утешить ее полностью.
Звук нового входящего письма отвлек меня, и я взял в работу договор.
Когда я закончил, ее уже не было.
После благословения мы работали до двенадцати. А потом был обед.
Обедали мы там же, на рабочих местах. Человек в специальной одежде ресторана, который располагался напротив нас, приносил нам ланч-боксы.
На каждый день они были чуть разными, и можно было их выбирать. Но я не придавал этому особого значения, и ел рамен с разрезанным напополам яйцом.
Иногда добавлял роллы, а чаще не ел ничего.
Обед я пропускал, ведь работы было очень, очень много. И нетронутые коробки с едой я вечером выкидывал в мусорку. С утра их уже не было. Но уборщицы в офисе я никогда не видел.
Все свое время я проводил за компьютером, решая юридические вопросы Корпорации. Через меня в день проходили сотни контрактов и договоров, которые мне необходимо было исправлять.
Я работал в отгороженном матовыми панелями отсеке. Рядом, в десятках таких же отсеках работали другие юристы.
Рабочий день заканчивался в 18.00. Но никто не вставал с мест и первые, робкие попытки начинали происходить не раньше 19.30. Основной поток уходил около восьми.
Я выходил из офиса не раньше 20.30. Как то задержался до 22.30 и Такиро-сан ушел раньше меня, в 22.15. Охранник сказал мне, что он всегда так уходит.
Я хотел быть таким, как Такиро-сан, или мой дядя. Дядя всегда приходил в 6.30 и уходил в 21.30. Но мне, пока, дозволялось, обычно, уходить чуть раньше. Но это было достаточно редко.
Я хорошо работал и дядя, как то сказал, что познакомит меня с Начальником Управления, чтобы я через много лет смог занять его место.
Сегодня я работал допоздна. Спустился в пустом лифте, а на выходе, уже проведя бейджик через систему сканирования, столкнулся с Ней. Так я обрел себя и свою любовь.
Я знал ее. Она училась на два года младше, на нашем факультете. Она была пропорциональна. Когда она стояла спиной. Вы видели приятные, красивые ноги, упирающиеся в подтянутые, скрытые короткой юбкой холмики. Ровная, спортивная спина, плечи, и тонкая шейка, прикрытая прямыми волосами, цвета спелого абрикоса.
Если она поворачивалась лицом, взгляд ласкал прекрасные, выступающие, с острыми вершинками, как гора Фудзи, скрытые облегающей одеждой, неровности.
Ее ровные руки, тонкие пальцы с длинными ногтями, были красивы. Волосы, подстриженные в каре, были мелированы. И обрамляли лицо с карими, проникающими в душу глазами. Чувственные, чуть припухлые губы были приоткрыты.
Это была Мэй. За те полгода, что мы не виделись, она расцвела и стала похожа на розу, только что раскрывшую свои лепестки.
Я знал Мэй. Она встречалась с моим другом Харуто. Это был красивый роман.
Высокий, брюнет со смоляными волосами и маленькая, миниатюрная, кукольная девочка. Роман длился начиная с ее первого курса и закончился нашим с Харуто выпуском.
Мэй забеременела, а Харуто настоял на аборте.
Я разговаривал с ними, убеждал не делать этого. Ему ребенок был не нужен, а Мэй слишком любила его, чтобы ослушаться.
Я не вмешивался. Тогда у меня был роман с другой девушкой, и мне было хорошо с Акари.
Акари и сейчас была со мной. Высокая, тонкая брюнетка с голубыми, редкими здесь глазами. Мне было приятно ласкать ее кудри, перебирать их. Приятно было перебирать их и двумя руками, чувствуя ее в необходимом мне месте, или разглаживать кудри, вьющиеся, чуть блестящие, по ее спинке, когда приятное делал нам обоим я.