Я узнал ее по этому жесту. Это была жена Орга. Но противится ей я не мог. Это был один из тех немногих моментов, когда женщина сама брала от меня все, что хотела. Ее великолепная кожа, блестела во тьме, и я отдавал ей все, что мог.
Она ушла и я заснул.
Следующие несколько недель я провел в гостях у Президента. Днем мы играли с ним и его фаворитками. Он был щедр и не мелочился в этих вопросах.
А ночью со мной играла его жена.
Мы с Оргом прошли сценарий и взяли штурмом дворец, убив прежнего правителя.
Орг сжал меня в объятиях так, что почти хрустнули кости. Снял перстень и подарил его на память.
Вечером я летел домой. Я позвонил Акари и она готовила мне встречу.
Я позвонил Юкио-сан и доложил, что задание выполнено. Страна и ее Правительство вновь было под нашим контролем.
Юкио-сан встретил меня в аэропорту, и мы поехали в Корпорацию. Там меня принял Директор. Я обстоятельно, умалчивая о некоторых подробностях, сделал доклад.
По его лицу я видел, что он доволен мной.
Апрель играл всеми красками нового, зеленого дня. Я созванивался с доктором, и он говорил, что Ямамото выписалась из больницы и беременность у нее идет хорошо.
Акари пока тоже не требуется ни госпитализация, ни помощь.
А вот Мэй расстраивала его больше. Физиологически она восстановилась. Вес вернулся в норму и ребенок развивался хорошо.
Однако ее душевное состояние волновало. Она не узнавала сестер. Качала подушку и ждала попеременно то Харуто, то меня. Он показывал ее психиатру, но тот сказал, что она нормальна, для человека пережившего психологическую травму и стресс и выписал легкие антидепрессанты, не способные повредить ребенку.
Я приехал домой и меня ждал маленький пир. Моя любимая Акари встретила меня ролами и суши, что после чипсов и бургеров Огра было приятным.
Я с удовольствием смотрел на Акари, на ее округлившийся животик. Гладил его и разговаривал с малышом. Результаты УЗИ мы знать не хотели. Это было ни к чему. Я любил и Акари и свою дочь, или сына.
Круговерть работы опять захлестнула меня. Но я нашел время зайти к Ямамото. Она угостила меня чаем, наливая его она специально выставила сой животик и я погладил его. Впервые почувствовав свою связь и с этим ребенком. Ямаммот ждала меня и преподнесла заранее подготовленный подарок. Это был медальон с моим портретом, сделанный из изумрудов и бриллиантов. Я узнал рисунок. Так она рисовала меня в больнице. Я позволил ей подарить его. Она с благодарностью поцеловала мне руку.
Я допил чай и поехал к Акари.
К Мэй попал только через неделю. В жаркий апрельский день. Она также лежала в палате. Также качала подушку. Но волосы ее были прокрашены. На лице был легкий макияж и ногти были покрашены в приятный, розовый цвет. Она вышлядела счастливой. И в этот раз она меня узнала.
- Минато, здравствуй, почему ты без Харуто, - спросила она, - Его задержали на парах?
И я понял, что она попала туда, в прошлое, где мы все учились в Университете.
Я подошел к ней и хотел сесть рядом, но она сказала, чтобы я не делал этого. Ведь может войти Харуто и увидеть нас вдвоем. «Вдруг он что-то подумает не то, сказала Мэй».
Я сел напротив на стул. Мэй была прекрасна. Она говорила о том, что было два года назад. Как она хорошо написала курсовики, как она готовиться к экзаменам, как с Харуто они поедут отдыхать на океан, вот совсем скоро поедут.
Я кивал и говорил, ей, что да, они поедут, скоро поедут.
Я приходил к ней каждый день, и она рассказывала, иногда одни и те же истории.
А потом, как-то наклонилась ко мне и сказала:
«Минато, я расскажу тебе секретик. Только не говори о нем никому».
Я молчал и она продолжила: «Ведь я знаю, что Харуто не приходит, потому, что у него другая женщина». Я пытался это отрицать, но она остановила меня, наклонилась и сказала: «Но это не важно, Минато, это наш ребенок».
Я погладил ее по плечам, но она отстранилась от меня.
А я не мог остановиться. Я не контролировал себя. И я хотел обладать ей.
Врачи сказали мне, что с ребенком все в порядке. Но мне необходимо быть осторожным в этих делах.
Но сегодня я потерял контроль. Я держал ее руки и она пыталась сопротивляться мне. А потом перестала. Я повернул ее. И чтобы не навредить ребенку взял ее по-другому. Ей было больно, она вскрикнула. Но я продолжал.
Потом, назавтра, когда я приехал она при виде меня так уже не щебетала. Но стала покорной. Стала моей. Она понимала мои просьбы и выполняла их. Но блеск их глаз ушел. Я говорил с доктором об этом.
В следующий раз он сказал, что снизит дозу лекарств. При этом он попросил меня быть осторожней. Некоторые мои желания, так он выразился, могут стать причиной кровотечения, чего бы ему не хотелось.
Я выполнил его просьбу и на какое-то время перестал быть с Мэй как с женщиной. То ли таблетки, то ли лекарства подействовали на нее, то ли то, что ее никто не трогал, но она вновь стала весела. Вновь называла меня «мой мальчик» и «мой Мэй».
Как то в один из дней я привез ей ее медвежонка. И теперь она баюкала его.
Только звала она его больше не Харуто, а Минато.
Я говорил с доктором и спрашивал, можно ли сейчас узнать, мой ли это ребенок, или нет. Доктор говорил, что желательно подождать до рождения. Ведь взятие материала может повредить и ему и матери.
Я ждал. Съездил в Университет. Договорился с Ректоратом, что Мэй выдадут диплом без защиты и сам написал за нее его. Тема была сменена с «Обеспечения геодезической основы разбивки Станции Подземного хранения газа», на «Юридическое обеспечение подрядных работ по геодезической основе разбивки Станции Подземного хранения газа». Но с учетом того. Что в Университете появилась новая аудитория моего имени, на это внимание не обратили.
Я зашел в аудиторию, на кафедру, и не мог поверить, что между моим выпуском и сегодняшним днем прошло меньше года. Аудитория осталась той же, а я стал другим.
Я шел по коридорам и заглянул на кафедру. Мне показалось, что там никого не было. Но потом я заметил на диване женскую фигурку. Это была Химари Танака, моя одногруппница.
Я был рад ее видеть и мы обнялись. Она напоила меня чаем и спрашивала о событиях моей жизни. Мы не виделись со дня моей свадьбы, на которую она пришла с невзрачным кавалером. Вспоминали годы учебы. Я рассказывал, как проходит мое рабочее время, как Акари готовиться стать мамой.
Мы мило пообщались, и я пригласил ее в гости. Она спросила, зачем я здесь, и я сказал, что ищу новые кадры, что тоже было правдой.
Она спросила, что правда ли я открыл аудиторию своего имени, и я тоже подтвердил это, сказав, что получил деньги от отца. Химари выразила соболезнование.
Рассказала веселые истории их жизни Университета. Мы вышли и дошли до кафе, попили чаю, поговорили еще и распрощались.
Я рассказал Мэй о ее дипломе, но это не радовало ее. Она постепенно училась жить по новой. Я говорил ей о своей жизни, о прошлом, о ее семье. Про которую она не спрашивала. Однако я связался с ее мамой, и она позвонила домой. Правда, без особой радости.
Следующие месяцы я провел между четырьмя точками на карте. Работой. Баром. Больницей. Домом.
Я не тревожил ни одну из своих женщин, предпочитая после работы заходить на чашечку кофе в бар. Там иногда появились новые лица, но и старые меня вполне устраивали. Особенно, когда обслуживанием занимались двое. Та, что знает мои привычки и новенькая.