Первый вечер «Лукоморья» оказался неудачным, благодаря подбору репертуара. Л. Гуревич в «Слове» писала: «весело разыгранная буффонада гр. Сологуба “Честь и месть” устарела по теме; сценическая переделка из “Дома Уэшеров” Эдгара По плохо скомпонована и страшно длинна, а “Петрушка” Потемкина бессодержателен и тошнотворно пресен. Забавен пролог Аверченко — карикатура на разные высокоторжественные и неудачные вступительные речи». О постановке в той же рецензии читаем: «постановка всех трех сценических вещиц в своем роде роскошна. Бесподобны — декорации Добужинского, Билибина, костюмы по рисункам Чемберса, художественные гримы удивительны и жутки, музыкальный вой бури — в “Доме Уэшеров”. Среди исполнителей — известные артисты. И все-таки это не то. Как-то слишком все закончено, немного даже “зализано” — нет той смелой эскизности, которая имеет свою особую прелесть, особенно в таких “нелегализованных” формах искусства. Нет свободы и порыва у исполнителей».
Гораздо больше пришлось по вкусу публики «Кривое зеркало». О нем Гуревич писала, что оно «проще, примитивнее по своим задачам, и его незамысловатая, пестрая, преимущественно юмористическая программа скорее подойдет для ночного отдохновения нашей большой публики, хотя и здесь все рассчитано на художественные интересы и понимание злободневных, литературных и общественных намеков». Удачно для «Кривого зеркала» было и то, что оно не конкурировало с театром, а дополняло его, давая возможность после спектакля или концерта посидеть час-другой за столиком и посмеяться над музыкальными и литературными пародиями, мимолетными шутками и сценическими карикатурами.
Неудача первого вечера «Лукоморья» повела к тому, что спектакли его в театральном клубе прекратились. В письме к Л. Я. Гуревич от 12‑го декабря Мейерхольд пишет:
Сегодня вечером поздним, группа, прежде именовавшаяся «Лукоморье», пришлет в «Слово» письмо в редакцию о том, что дальше продолжать свою деятельность в стенах театрального клуба она не считает возможным. Группа будет, однако, продолжать свои спектакли в своем собственном помещении, каковое уже найдено. Найдены и средства для поддержания этого дела… Группа образует «Общество интимного театра». Ближайшая задача — создание художественного балагана. Освобожденный от чада игорного дома, каким является театральный клуб, балаган наш может процветать только в атмосфере не зараженной отрыжками (простите, столь вульгарное выражение) клубменов. Вот увидите, группа создаст такой уголок, где найдет свой отдых петербургский культурный зритель.
Но создать этот уголок в зиму 1908 – 1909 не удалось. Своего рода продолжением «Лукоморья» явился «Дом интермедий», возникший через сезон в зиму 1910 – 1911.
Неуспех у прессы и широкой публики «Царских врат», запрещение «Саломеи», срыв «Лукоморья», все это сделало для Мейерхольда первую половину сезона 1908 – 1909 мало удачной. К тому же очень тяжело сложились денежные дела. Это заставляло Мейерхольда искать подсобного заработка и одним из его источников явилось чтение лекций по теории и практике сценического искусства в музыкальной школе К. И. Данемана, где драматический класс вел Б. К. Пронин, бывший артист Московского Художественного театра. Но если случайным было участие Мейерхольда в работах школы Данемана, то ростками будущей студии явились те театральные опыты, которые Мейерхольд организовал совместно с композитором М. Ф. Гнесиным у себя на дому. Одна из участниц этой студии на Жуковской улице — А. Ф. Гейнц[1] — в письме к нам так вспоминала о ходе студийных работ:
Студия на Жуковской велась Мейерхольдом в сезоне 1908 – 1909. Его сотрудниками были, главным образом, — М. Ф. Гнесин (хоровое и музыкальное в драме чтение); Пронин — администратор. Пластическую гимнастику вел Пресняков, имени преподавательницы постановки голоса и дикции не помню. Состав учащихся студии много раз менялся, как качественно так и количественно — имя Мейерхольда привлекало многих, но не многим было дано его любить и постигать хотя бы для своей работы. Но образовалось известное ядро, сохранившееся в течение всего сезона. В это ядро входили следующие лица: группа молодежи ушедшей из школы Художественного театра к Мейерхольду (Семенова, Кале, Фетисова, Клепинина, Занфт-Лебен), затем Белоусов, Граберов, Глушковский, Литвинов, Гейнц, Королева, Красильщик, Ларош, Нелидова. Авторы, служившие материалом для работы Мейерхольда: Софокл — «Антигона» (участвовали Клепинина и хор, музыкальным чтением руководил Гнесин, движением и выразительностью Мейерхольд); Гофмансталь «Электра» (Ларош, Гейнц); Метерлинк «Принцесса Малэн» (монолог-Гейнц); Метерлинк «Аглавена и Селизетта» (Красильщик, Гейнц); Альтенберг «рассказы, стихотворения в прозе» (над ними работала вся студия); Рашильд «Бродяга» (наиболее законченная работа, участвовала московская группа); Рашильд «Продавец солнца» (Литвинов); Чехов «Чайка» (Королева); Ибсен «Строитель Сольнес» (Хильда-Гейнц); «Voluptй» (автора не помню) (Занфт-Лебен, Гейнц). Труппа принимала участие в спектаклях «Лукоморья», где играла «Петрушку» Потемкина и «Последние из Уэшеров» Трахтенберга.