… Я еду в Грецию с экскурсией под руководством проф. Зелинского. Вяч. Ив. требовал, чтобы я ехал… Я увижу Грецию сквозь призму Зелинского. Редкий случай. Не воспользоваться — совершить преступление. Здесь я не только увижу, но и научусь. Я буду знать то, что вычитывать из книг надо годами.
Экскурсия отправилась в путь 31‑го мая в 9 час. 5 мин. вечера. Каждый из дней поездки отмечен в письмах Мейерхольда. 2‑го июня Мейерхольд среди прочих подробностей пути сообщает: «Вчера и до станции “Луненец”, и после этой станции, Зелинский говорил в вагоне о Константинополе, об исторических сменах вокруг него, о памятниках и проч. Он сидел на верхней лежанке, опираясь ногами на поставленный ребром чемодан. Вчера лекция Зелинского — это было самое значительное в дне».
2‑го вечером экскурсия приехала в Одессу, а 3‑го выехала в Константинополь на пароходе «Чихачев». В этот день «вечером в 7 1/2 Зелинский читает лекции о святой Софии в Константинополе. Слушаем его не только мы. Ют полон слушателей». Постепенно Мейерхольд втягивается в студенческую среду и с радостью сообщает, что он и студенты одно целое.
4‑го утром пароход вошел в Босфор. О приезде в Константинополь Мейерхольд пишет:
Когда въезжаешь в Босфор, Константинополь кажется успокоительно красивым. Шум людей, хватающих в руки корабль, мгновенно стирает первое впечатление. Люди рвутся на корабль, полисмены бьют публику кулаками в грудь и в голову. Грязь, будто водопады, льет по склонам улиц к набережной. Снуют воры всех родов. Много времени проходит пока пароходная публика имеет возможность выйти на берег… Фешенебельно наряженная группа молодежи подходит к выходу с пристани в город. Фешенебельно наряженная группа — это мы (не я, конечно). Наши экскурсанты абсолютно не носят на себе типических черт студентов: ни русских рубах, ни косовороток, ни юбчонок, ни стриженных волос у дам… Все отправляются с монахом в русскую гостиницу.
5‑го с утра экскурсия осматривает Константинополь. Об этом дне у Мейерхольда записано следующее:
… Встали в 7 час. утра. Монахи, зная что идем в долгий путь, дали по яичку. Пришел около 8‑ми часов секретарь археологического института Ф. И. Шмидт, присланный сюда СПб. университетом для работ. Зелинский его вызвал, чтобы он был нашим гидом в Константинополе. Часов в восемь вышли. «Новый мост» через Босфор. По нему к св. Софии. Путь через часть города, именуемую Стамбул. Другой город Галата, где мы остановились, собственно не Константинополь, хотя много своеобразных Востоку черт. София! Я не художник слова, не могу написать кратко и выразительно об этой жемчужине Востока. По мечети ходили без сапог и говорили шепотом. Я делал карандашом наброски некоторых архитектурных линий. Шмидт дает целый ряд интереснейших объяснений. Из Софии — в археологический музей и музей мусульманских памятников старины (керамика, рукописи и т. д.). Археологический музей дал целое богатство. Саркофаг Александра Великого, на котором с четырех сторон раскрашенные барельефы, изображающие Александра на войне с персами и на охоте, останутся в памяти на всю жизнь. Мне дал этот саркофаг, повторяю, целое богатство. Музей мусульманского искусства менее интересен был для меня. Из музеев через площадь «At Meidan» домой. На площади этой — «ипподром». Стоят два обелиска и треножник Аполлона. Домой на лодках до нашей Галаты через Босфор. Вернулись в 2 часа дня. Шесть часов были на ногах. Обедаем, в три с половиной снова в город. Пароходом, останавливающимся у «Нового моста» по Золотому Рогу к проливу, слитному с Босфором, до Aivan Serai. Далеко отъехали от дома. Шли по узкой типично-восточной улице круто вверх мимо древне-византийских развалин, мимо ютящегося в конурах турецкого пролетариата, мимо таинственных стекольных заводов, на подобие русских деревенских кузниц, мимо мелких кладбищ с памятником то с феской поверх камня, то с завитком какого-то цветка (здесь похоронена женщина), то с намалеванным кинжалом (солдат?). Мы идем к мечети Кахрие-Джами. Шмидт взволнован. Оживляется. Предупреждает, что ведет в замечательное место. Мозаика XVI века. Прежде византийские храмы — мечеть только теперь. Мозаика — симфония по краскам и идеи построения. Последовательности картин по стенам, потолкам «парусам». Я дрожу от счастья, что вижу то, о чем мечтал. Записываю целый ряд выводов. Записываю многое, что слышу от Шмидта. После еще идем в мечети. В четвертую не входим, ибо уже измучены. Отдыхаем во внутреннем дворе мечети. Близок час, когда муэдзин будет кричать с минарета свой обычный зов к мечети. Собаки вырывают хлеб из рук на привале этом.