С «Братьями Карамазовыми», «Мизерере» и «У жизни в лапах» Петербург познакомился во время весенних гастролей театра, но еще раньше внимание театралов было поглощено приездом Макса Рейнгардта с «Царем Эдипом», которого играл Александр Моисси. Мы уже писали о мнении С. М. Волконского (скорее отрицательном) об этой постановке. К этой точке зрения склонялся и В. Мейерхольд. Но ряд других режиссеров восхищались новым опытом Рейнгардта, а Н. Н. Евреинов признавался, что он «охрип, вызывая изумительного Рейнгардта и несравненного Моисси». Александр Моисси действительно покорил Петербург.
Приезд М. Рейнгардта в Петербург, работа Г. Крэга в Художественном театре, перевод книги Г. Фукса, все это указывало на усиление в России западных влияний. К этим же западным влияниям следует отнести лекцию С. Волконского «О человеке и ритме», где рассказывалось о швейцарском музыканте Жаке Далькрозе, создавшем новую систему музыкального воспитания, в основе которого лежало развитие ритма. Вопрос о переходе временного ритма в пространственный и о их слиянии был, по выражению Волконского, корнем разбираемой системы. Но по-настоящему влияние Далькроза в России началось со времени его приезда в Москву и Петербург в начале 1912 года. В апреле же 1911 года в местечке Хелерау близ Дрездена состоялась закладка здания дворца школы ритмической гимнастики.
Когда подошло дело к итогам сезона, то между Э. Бескиным и Н. Поповым произошла чрезвычайно важная полемика по вопросу о значении А. П. Ленского и А. И. Южина в жизни Малого театра. Сезон 1910 – 1911 был вторым сезоном, прошедшим под управлением нового директора А. И. Южина. Южину Бескин посвятил в «Театре и Искусстве» статью, где писал:
Южин принял Малый театр в минуты тяжелого кризиса, в те минуты, когда дом Островского «стоял на перепутьи», когда старик Ленский, золотое имя Малого театра, тогда заведующий репертуаром, стал, что называется, сдавать. Стал слушать чьи-то нашептывания о «новом искусстве», о «новом театре», «эре Художественного театра». Конечно, сам Ленский был далек от всех гримас и кривляний, совокупность которых называли новым искусством. Он знал одно искусство, вечно новое и вечно молодое — искусство актера, искусство таланта. Но это было время, тяжелое время модернистского засилия, когда театру диктовали свою эстетику Андреи Белые, Блоки и друг., когда покойная Комиссаржевская считала театром «Балаганчик», когда верховным жрецом нового театра был Мейерхольд, когда велели тушить рампы и зажигать факелы, публике плясать хоровод, а актеру убраться со сцены и дать место режиссеру и марионеткам. О театре марионеток, как о грядущей эволюции театра, говорили серьезно и в «Балаганчике» даже видели шаг в сторону такого театра. Долой быт, долой актера — таковы были лозунги театра по «Шиповнику». Вот она теперь стоит спокойно на полке, эта бредоносная, нездоровая, отвратительная книга, и какой ужас подумать, что еще несколько лет тому назад прислушивались к ней, считались с ней. Это — книга-убийца, и в числе ее жертв я назову такое большое имя, как Комиссаржевская.
В противоположность «ошибкам» Ленского, Бескин превозносил твердый курс Южина, его победу — большого, вдумчивого, интеллигентного ума. «В отлетевшем сезоне, как и в предыдущем, со всей строгостью проводился принцип здорового реалистического театра — театра актера, театра артистической индивидуальности. Решительно порвав с режиссерщиной, как с самоцелью, Южин дал дорогу тому нутру, тому темпераменту, о котором говорили в последние годы чуть ли не с презрением».
Н. А. Попов, бывший режиссером Малого театра при А. П. Ленском, письмом в редакцию отвечал Бескину. Мы не будем приводить подробности, лишь дадим основную выдержку письма:
Ленский, этот старик, стоявший на пороге гениальности и обладавший тем, что так дорого в каждом художнике — юношеской чуткостью и истинно юношескою любовью к искусству… С этим он и сошел в могилу. Никакие «книги», никакие «гримасы» и «кувыркания» не могли бы увлекать его только потому, что кто-то мог ему о них «нашептывать», да никакими «кувырканиями» на моей памяти он и не увлекался; но, желая уйти от рутины, он в период своего управления Малым театром проводил в жизнь те формы искусства, которые сам считал достойными своего имени.