Впоследствии статья Айхенвальда вызвала целые споры, вылилась в лекцию, породила специальный сборник и заставила Доктора Дапертутто также написать по поводу взглядов Айхенвальда «глоссы».
Сезон 1911 – 1912 был богат и выставками. С одной стороны это были выставки ретроспективные: «Сто лет французской живописи», устроенная «Аполлоном», и «Ломоносов и Елизаветинское время», давшая блестящую картину эпохи, с другой — современные. На выставке «Мира искусства» были портреты Серова (Ида Рубинштейн, княгиня Орлова, г‑жа Цейтлин), иллюстрации А. Бенуа к «Пиковой даме». Молодые художники выступали на выставках: «Бубновый валет» (во главе с П. Кончаловским и И. Машковым), «Ослиный хвост» (во главе с Ларионовым и Гончаровой), «Союз молодежи». Это был боевой период в жизни русской молодой живописи, отдельные представители которой в годы октябрьской революции стали маститыми, Большим культурным приобретением зимы явилось открытие графом В. Н. Зубовым (2‑го марта 1912 года) института истории искусств, работающего, как государственное учреждение, и в наши дни.
Парижские спектакли Иды Рубинштейн. — «L’arpиs-midi d’un Faune». — Организация театра в Териоках. — «Товарищество актеров, писателей, художников и музыкантов». — Театральная дача. — Занавес и флаг. — Открытие сезона. — «Арлекин — ходатай свадеб» в новой постановке. — Интермедии Сервантеса. — «Веселая ночь на берегу Финского залива». — Гибель Н. Н. Сапунова. — Мейерхольд и Сапунов. — Спектакль памяти А. Стриндберга. — «Виновны — невиновны». — Новая постановка «Поклонения кресту». — Статья «Балаган». — Апология гротеска.
Весна 1912 года принесла из Парижа ряд новостей о предприятиях С. Дягилева и Иды Рубинштейн. Для очередного большого парижского сезона Рубинштейн выбрала «Елену Спартанскую» Верхарна и «Саломею» Оскара Уайльда. Оба спектакля шли в декорациях Л. Бакста и постановке А. Санина. А. Луначарский в «Театре и Искусстве» о «Елене Спартанской» писал: «Если принять во внимание колоссальные средства, затраченные на постановку, то придется признать спектакль провалившимся». По мнению критика декорации были манерны, давая впечатление какого-то рынка в Багдаде, а Ида Рубинштейн была хороша, пока не заговорила. «Саломею» Рубинштейн пыталась играть, как мы знаем, еще в 1908 году в Петербурге под режиссерством В. Э. Мейерхольда. Это ее намерение, осуществленное в Париже, однако не принесло ей славы. Критика считала, что Рубинштейн — недостаточно искусная артистка.
Но если на «Саломее» свистали и шикали, то настоящая буря разыгралась вокруг постановки Нижинским поэмы Маларме «L’aprиs-midi d’un Faune» (музыка Дебюсси), которую новый балетмейстер сделал для Дягилева. Еще задолго до премьеры говорили, что «Фавн» будет опытом хореографического кубизма, но страсти разгорелись не вокруг эстетической, а моральной стороны постановки. Часть зрителей и печати была «возмущена» финальным жестом молодого фавна, когда тот поднимает вуаль испуганной нимфы и «бережно, как женщину, уносит ее обеими руками в свое убежище и там с медленной лаской склоняется над ней и обнимает ее». Редактор «Figaro» Кальмет в специальной передовице писал: «Это вовсе не грациозная эклога, вовсе не глубокое произведение. Мы лицезрели непристойного фавна в подлых движениях эротического скотства, в тяжелых бесстыдных жестах, вот и все».
В защиту Нижинского выступил скульптор Роден, который опубликовал в «Matin» восторженное письмо, посвященное Нижинскому. Роден называл танцовщика идеальной моделью и говорил: «Я не знаю ничего более захватывающего, чем тот страстный порыв, с которым он в конце балета простирается ниц на похищенное покрывало…» Рабочая газета «La guerre sociale» требовала устройства спектаклей «Фавна» для народа, который скорее оценит «великий смысл» русского балета, чем буржуазные тартюфы. Меньшее внимание привлекли композиции Фокина, показавшего в тот год «Тамару» на музыку Балакирева, балет Равеля «Дафнис и Хлоя» и индийскую феерию «Синий бог» на музыку Ренальдо Гана и на либретто Ж. Кокто и Мадраца.
В тех же самых номерах газет и журналов, где печатались подробные корреспонденции о русских спектаклях в Париже, в беглых хроникерских заметках стали появляться сведения о том, что образовался кружок молодых писателей, художников и музыкантов, которые будут устраивать спектакли под режиссерством Мейерхольда, для чего снят Б. К. Прониным театр-казино в Териоках. В качестве участников кружка назывались г‑жи Блок, Веригина, Слонимская, Чекан и гг. Голубев, Мгебров, Подгорный, Лачинов, Сазонов, Гибшман и др.