21‑го мая Мейерхольд уже репетирует второй и третий акты. Благодаря тому, что в театре Шатле, где должна идти «Пизанелла», одновременно репетируется пьеса Метерлинка «Мария Магдалина» с участием Жоржетты Леблан, репетиции «Пизанеллы» идут менее регулярно. 24‑го после репетиции, длившейся от 12 до 3‑х, происходит знакомство Мейерхольда с Д’Аннунцио.
В 3 часа, — пишет Мейерхольд, — произошло знакомство мое с Д’Аннунцио в отеле Бристоль у Иды Львовны. Он очень напомнил мне Кузмина. Такой же рост, такая же манера вертеть головой. У Д’Аннунцио отсутствует только женственность Кузмина, и его лицо более обыкновенно. Нет необычайных глаз Кузмина. С полчаса сидели вместе. Сыплет комплименты. На купюры согласен.
26‑го Мейерхольд репетирует третий акт, 27‑го показывает Д’Аннунцио второй и третий, 28‑го пролог и первый акт. На репетициях разыгрывается инцидент, так как исполнитель роли князя Тирского (Де-Макс) обиделся, что д’Аннунцио настаивал на восстановлении скупюрованного монолога, и даже покинул репетицию. Мейерхольд по этому поводу замечает: «Д’Аннунцио плохо чувствует театр, его форму. И вообще бестактен. Мешает правильному ходу репетиций». 29‑го Мейерхольд репетирует всю пьесу целиком и отдельные сцены в мастерской у Иды Рубинштейн. В письме от 1 июня он пишет:
Пьеса совершенно готова, если не считать конца третьего акта, который думаю наладить завтра и послезавтра. С Д’Аннунцио у меня были маленькие недоразумения, но теперь снова отношения восстановились хорошие. Вчера на репетиции через переводчика он сказал мне: «Дайте слово, что к будущему году вы изучите французский язык», если этого слова я не даю, то он готов изучить русский, лишь бы иметь возможность говорить со мной, так как он считает, что мы очень хорошо можем понять друг друга.
Тут же Мейерхольд сообщает, что репетиции в декорациях начнутся 6‑го, генеральная состоится 10‑го, а премьера 11‑го. В письме от 7‑го он пишет:
Вчера первый раз была репетиция с музыкой. Как всегда, музыка, написанная человеком, не знающим драматический театр, приносит с собою тысячу сюрпризов. Я настаиваю на помещении оркестра за кулисы, настаиваю на купюрах в музыке, — дирижер и композитор ломаются. К счастью Аннунцио стал на мою сторону. Бакст тоже. Ида Львовна слабохарактерна и беспринципна и уже готова предать истинное искусство. Утром она поколебалась в сторону композитора. Вчера вечером была репетиция с декорацией, бутафорией, сегодня вечером с костюмами и снова с музыкой, от которой не жду ничего, кроме помехи.
В свободное время от репетиций Мейерхольд встречается со старыми знакомыми по России, они знакомят его с представителями французского общества. Мейерхольд осматривает город, посещает музеи, выставки, театры, делает визиты. Его постоянными спутниками являются французские журналисты Apollinair и Kervilly. В письме от 22 мая он описывает вечер у известной меценатки m‑me Menard-Dorian: «Вечер у m‑me Menard-Dorian был очень и очень интересный. Мы приехали в 10 часов, и там было уже довольно много гостей. Хозяйка встречала всех на верхней площадке лестницы. Особняк украшен, как музей, выдающимися произведениями искусства. Стены сплошь завешаны гобеленами и картинами первоклассных художников». На этом вечере, где присутствовал ряд парижских знаменитостей (Вандервельде, Жюль Леметр и другие), Мейерхольд познакомился с директором Thйвtre des Arts — Jacques Rouchй.
Он очарователен, — пишет Мейерхольд, — говорю через переводчика (Kervilly). Спрашивал меня про «Дом интермедий», про «Шарф Коломбины». Жаловался, что у них нет режиссеров Передавал, что много слышал интересного про мою режиссуру от актеров, участвовавших у меня и у него. Просил разрешения посетить репетицию. Приедет к нам в пятницу. Звал меня к себе на спектакль. Хочу посмотреть у него все. Спрашивал, не написал ли я чего теоретического. Я обещал подарить ему свою книгу.
Знакомство с m‑r Boyer (administrateur de l’Ecole des langues orientales) дало Мейерхольду возможность узнать «очень много интересного о новых людях Парижа, о новых театрах, о пантомимах, об актерах пантомим и т. д.». Приезд в Париж на несколько дней Головина увлек Мейерхольда к совместным блужданиям по антикварам, где художник и режиссер разыскивали костюмы 30‑х годов для «Маскарада». С Головиным же Мейерхольд осмотрел Лувр.