Кто же я петух голландский
Или посадник псковский?
А знаете что? Больше всего
Нравится мне собственная фамилия —
Владимир Маяковский.
Во втором действии декорации должны были изображать Ледовитый океан. «На скале сидит Маяковский, у него на голове лавровый венок. Входят три измазанных какой-то краской женщины, каждая из них несет по пушечному ядру — это слезы, которые льются на Владимира Маяковского. Герой берет каждую слезу, бережно заворачивает в газетную бумагу и укладывает в чемодан. Затем, напялив шляпу, говорит:
Ведь в целом мире не найдется человека,
У которого две одинаковые ноги.
Меня, меня выдоили, и я иду успокоить свою душу
На ложе из мягкого навоза».
Бродский добавляет: «Во время обоих действий публика неистово свистала, шумела, кричала; слышались реплики: “Маяковский идиот, дурак, сумасшедший”. Когда Маяковский взял в руки чемодан и собрался уходить, раздался оглушительный вопль: “Держи его, отдайте деньги, мошенники”. В ответ на все эти крики со сцены несколько раз довольно внятно отвечали: “Сами дураки”». Таков был футуристический театр русской формации 1913 года.
Поставив «На полпути», Мейерхольд должен был, наконец, показать «Маскарад», но, по распоряжению В. А. Теляковского, «Маскарад» был перенесен на зиму 1914 – 1915 и должен был пойти 10 ноября 1914 года в столетний юбилей рождения М. Ю. Лермонтова. Война, как известно, отменила празднование юбилея, отсрочив еще далее постановку «Маскарада».
Поход против Мейерхольда, начатый в Александринском театре, имел место и в Мариинском. Здесь Мейерхольду и Головину было поручено поставить «Каменный гость» Даргомыжского с участием Шаляпина в партии Лепорелло. Но Шаляпин категорически отказался участвовать в постановке Мейерхольда, и эта опера прошла только в январе 1917 года, уже без участия Шаляпина.
Работы в Александринском и Суворинском театрах не были определяющими для Мейерхольда в сезон 1913 – 1914 гг. Назвав настоящую главу «Студийная зима», мы обозначили главный плацдарм работ Мейерхольда. Попытки основать студию, как мы знаем, делались Мейерхольдом и раньше. Но только с осени 1913 года студия окончательно окрепла и, начав свою работу сначала в художественном бюро Н. Е. Добычиной, вскоре перешла в собственное помещение на Троицкую ул. в дом № 13, кв. 8.
В одном из писем от сентября 1913 года В. Э. Мейерхольд пишет о студии: «В студии занятия идут очень хорошо». В этих же сентябрьских письмах есть упоминание и о других фактах и художественных работах. Так, в письме от 17 сентября Мейерхольд пишет, что Головин начал писать его портрет.
Портрет задуман так: в сомбреро стою я у двери, о косяк упершись левой рукой, а правую положив на бедро. В дверь виден сад, подернутый осенней желтизной. Сад виден через комнату и балкон. В стеклах открытой балконной двери отражение сада. В соседней комнате виден стол, на нем графин с водой и рядом два лимона.
В этом же письме есть сообщение о сговоре с футуристами по поводу выпуска газеты «Петербургский глашатай»: «Вчера я был с ответным визитом у редактора последнего — Игнатьева. Были там его сотрудники. Забавный народ». Наконец, о «Маскараде» читаем в письме от 19‑го: «В субботу я начинаю репетировать “Маскарад” с сотрудниками и учениками юрьевского класса. Завтра еду к Головину окончательно установить количество выходных актеров».
Начатые в сентябре 1913 года занятия в студии продолжались до 1 мая 1914 года и происходили следующим образом: в студии значились три преподавателя и у каждого был свой особый класс. В. Э. Мейерхольд вел класс сценических движений, В. Н. Соловьев класс изучения Commedia dell’arte, М. Ф. Гнесин — музыкальное чтение в драме.