— Мисс, думал, вас уже не найду… думал, вы уже ушли со Стрэттоном.
— Что случилось, Билли? Что такое?
И, ухватившись за ворот его пальто, Мейси вдруг все поняла.
— Что-то с папой, да? С папой?
— Да, мисс. Я должен отвезти вас в Челстоун. С ним вроде все нормально.
— Что же случилось?
— Мисс, погодите. Все в порядке, в порядке. Послушайте. Несчастный случай с лошадью, сегодня утром. Только что сообщил мистер Картер. С кобылой что-то не заладилось, и мистеру Доббсу, в общем, пришлось…
— Я знаю, что в таких случаях делают, Билли. — Теперь Мейси могла наконец мыслить ясно и зашагала к Шарлотт-стрит, а помощник хромал следом.
— Ну, в общем, что-то там стряслось, и он поскользнулся, потом еще что-то, и он отключился. Его тут же отвезли в госпиталь в Пембери и сделали рентген. В его возрасте такое бывает.
— Я хочу, чтобы ты позвонил в резиденцию Уэйта. Отмени встречу.
— Мисс, вы же не собираетесь теперь делать все в одиночку, правда? Вам нельзя взваливать все на себя, вы же совсем…
— Что совсем, Билли? — Мейси замолчала, сверкнув глазами. Но едва она взглянула в лицо помощника, по лбу и скулам которого бежали ручейки пота, из уголков ее глаз брызнули слезы. — Прости. Спасибо тебе.
— С ним все будет в порядке. Вот увидите. Ваш отец еще здоров как бык, мисс. Думаю, мне лучше пойти с вами, мисс.
— Нет, я не могу ждать, пока ты сходишь в Уайтчепел. Тебе же нельзя уезжать, не предупредив жену.
— Все нормально, мисс. Я забегу позвонить в магазинчик неподалеку. Там недавно установили телефон. А уж ей передадут записку.
Мейси покачала головой:
— Нет, я поеду одна. Ты нужен мне здесь. Есть кое-какие дела. Отдохни, выпей чаю и присмотри за моими делами, Билли.
— Да, мисс.
Мейси завела мотор, а помощник закрыл за ней дверцу.
— Ой, Билли, у тебя опять течет кровь! И вот что я тебе скажу, Билли Бил: если узнаю, что ты опять связался с зельем, уши тебе надеру!
Билли смотрел, как ее машина, взвизгнув тормозами, свернула на Уоррен-стрит, направляясь в Кент. Он представлял, как Мейси будет давить на газ до предела и в Лондоне, и на проселочной дороге.
Так начиналось любимое Мейси в детстве стихотворение. Бывало, мама читала его, усадив черноволосую дочурку на колени и отстукивая ритм ногой, а девочке казалось, будто она и вправду куда-то едет, качаясь в вагоне поезда.
Выжимая из «эм-джи» предельную скорость, Мейси мчалась в Пембери. В лобовое стекло ударил дождь, растекаясь косыми прозрачными сосульками. Она наклонилась, чтобы лучше видеть дорогу, и тыльной стороной ладони протерла запотевшее стекло. Сердце ее бешено колотилось. А стишок все не выходил из головы:
Вдруг перед мысленным взором Мейси возникла тесная кухонька в доме в Ламбете, где прошло ее детство, а мама еще была жива. Она вновь заглянула в добрые живые глаза, потом увидела плиту, а рядом отца, который прислонился к стене, слушая смех жены и дочери. Так давно это было, так давно.
Маму уже не вернуть. И Саймона тоже. И папу тоже? Мейси расплакалась, петляя по улочкам Тонбриджа.
Резко свернув к широкому подъезду, она увидела массивное кирпичное здание госпиталя, высокую дымящую трубу на дальнем краю крыши. Мейси вспомнила, что раньше, проезжая мимо госпиталя, ее спутник рассказывал, что труба дымит, когда сжигают ампутированные конечности. Тогда она закатила глаза, решив, что ее дразнят. Но сейчас труба зависла над госпиталем, словно злой джинн, не желающий исполнять чужие желания. Мейси быстро припарковалась и поспешила к главному корпусу.
— Я ищу мистера Фрэнсиса Доббса. Его доставили сегодня утром. Где он?
Привратник в халате, очевидно, привыкший к влетающим в помещение запыхавшимся родственникам, спешить не собирался.
— Сейчас посмотрим, — сказал он, проводя пальцем по списку фамилий. Но Мейси была не в силах ждать и, вырвав у него планшет, мгновенно пробежала глазами по строчкам в поисках отца.