Наконец, когда они начали пить приправленное пряностью кофе, Вергиль не смог больше сдержать свои вопросы.
– Ксавьер, пожалуйста, расскажи мне, что случилось на Колонии Перидот. Мы одержали победу, или, – его голос замер на мгновенье, – или машины нанесли нам поражение?
Ксавьер поднял голову, глядя куда-то в даль.
– Главный Патриарх Иблис Джинджо говорит, что не существует поражений. Только победы…и моральные победы. Эта битва попадает в последнюю категорию.
Шив сильно сжала руку своего мужа, это был вопрос без слов. Но Вергиль не прервал брата, и Ксавьер продолжил.
– Колония Перидот находилась под атакой уже в течении недели, когда наша ближайшая боевая группа получила сигнал бедствия. Поселенцев уничтожали. Мыслящие машины собирались уничтожить колонию и установить там Синхронизированный Мир, создать там свою инфраструктуру и установить там новую копию сверхразума Омниуса.
Ксавьер сделал маленький глоток пряного кофе, а Вергиль поставил свои логти на стол, подавшись вперед, очень внимательно слушая.
– У Армии Джихада было мало сил в этом районе, не считая моего корабля и небольшого количества солдат. У нас не было выбора, мы должны были ответить на вызов. Мы не хотели терять еще одну планету. У меня также был полный корабль наемников.
– Кто-нибудь из Гиназа? Наших лучших бойцов?
– Несколько было. Мы прибыли быстрее, чем ожидали мыслящие машины, нанесли им удар быстро и безжалостно, используя все, что у нас было. Мои наемники атаковали как сумасшедшие, и многие их них пали. Но еще больше мыслящих машин было уничтожено. К сожалению, большинство городов колонии было уже разрушено к тому времени, когда мы прибыли, а местное население было убито. Но даже так, наша Армия Джихада прорвалась, и, благодаря священному чуду, мы отбросили силы врага назад, – он глубоко, судорожно вздохнул, как будто его замененные легкие вышли из строя.
– Вместо того, чтобы быстро убраться подальше, как боевые роботы всегда делали, они на этот раз были запрограмированны на полное уничтожение. Они уничтожали все на своем пути. Там, где они прошли, ничего не осталось, ни полей с урожаем, ни зданий, ни людей.
Шил тяжело сглотнула:
– Это так ужасно.
– Ужасно? – Ксавьер замолчал, крутя слова у себя на языке, – Я не знаю, как тебе описать то, что я видел. Мало что осталось от колонии, которую мы прилетели спасать. Четверть моих бойцов джихада полегла там, и половина наемников тоже.
Печально покачав головой, он продолжил:
– Мы собрали вместе оставшихся в живых поселенцев, которые ушли подальше от главных сил машин. Я не знаю – или не хочу знать – точное число выживших, которых нам удалось спасти. Колония Перидот не досталась машинам, но этот мир больше не пригоден для людей, – он снова вздохнул, – Похоже таков путь этого Джихада.
– Поэтому мы должны продолжать сражаться, – Вергиль поднял подбородок, – Позволь мне сражаться вместе с тобой против Омниуса! Армия Джихада постоянно нуждается в солдатах. Мне уже пора участвовать в настоящих сражениях в этой войне!
Теперь Ксавьер Харконнен казалось пробудился. Страх промелькнул на его лице.
– Ты не хочешь этого, Вергиль. Никогда.
Вергиль получил назначение следить за работой на борту корабля Джихада, который будет ремонтироваться в течении двух недель. Если он не может улететь отсюда и сражаться на чужеземных мирах, то по крайней мере, он может быть здесь, перезаряжая оружие, заменяя поврежденные силовые системы Хольцмана и укрепляя броню корабля.
Пока Вергиль усердно выполнял любое задание, которое было ему поручено, его глаза улавливали все малейшие детали, связанные с функционированием корабля. Когда-нибудь, когда Ксавьер смягчится и разрешит ему участвовать в Священном Джихаде, Вергиль хотел бы командовать одним из таких кораблей. Он был уже взрослым. Ему стукнуло уже двадцать три года, но его влиятельный брат мог помешать всему, что он пытался бы сделать…и он так уже поступал.
Этим вечером, проверяя на своем дисплее прогресс ремонта корабля, Вергиль подошел к одному из тренировочных залов боевого корабля. Металлическая дверь была наполовину приоткрыта, и он услашал доносившийся оттуда стук и звон метала, а также ворчание кого-то, кто что-то пытался сделать с большим усилием.