- Просим прощения у вашего высочества и вашей милости, - начал Гюнтер, язык у которого был подвешен лучше других, - мы вовсе не хотели никого оскорбить!
- Я не сержусь на вас, дети, - скупо улыбнулась герцогиня, - однако от какой ужасной напасти вы так поспешно бежали?
Тут выяснился пикантный момент: напастью, от которой спасались молодые люди, была дочь Марты. Дело в том, что они имели неосторожность принять ее в свою компанию и играли теперь вместе. Игра, судя по всему, называлась "догонялки" и именно от Клары Марии младшей сейчас и улепетывали Руфус с Гюнтером, а та, растрепанная как фурия, неслась за ними, обещая расправиться, как только мальчишки попадутся ей в руки. Прятаться было поздно, и девочка предстала перед лицом матери и бабушки.
- Что это значит? - ахнула Марта и опасливо обернулась на герцогиню.
- Мы играли, - вздохнула Шурка.
- Какой ужас!
- Не ругай ее, - зашлась от смеха ее высочество. - Право, я давно не видела ничего более забавного!
- Как прикажете, - присела в книксене камеристка, бросив многообещающий взгляд на дочку.
- Что-то стало прохладно, - поежилась герцогиня. - Давайте вернемся в замок. Кстати, молодую фройляйн приглашение тоже касается.
Александра, бросив напоследок уничтожающий взгляд на мальчишек, покорно поплелась вслед за матерью и бабушкой. Девочка никогда прежде не бывала в кабинете герцогини и потому осматривалась с большим любопытством. В отличие от других покоев, обставленных с несколько холодной роскошью, в нем было уютно. Мебель была проста, но добротна, стены покрывали ковры и гобелены, а на столе лежали бумаги. Еще отчетливо пахло валерианой и мятой от снадобий, которые принимала хозяйка. Но главным украшением комнаты было висящее на стене зеркало в массивной золоченой раме.
Шурка с любопытством уставилась на свое отражение, пытаясь хорошенько разглядеть тело, в которое занесло ее разум и душу. До сих пор ей удавалось полюбоваться на себя лишь в маленькое зеркальце матери, что было не слишком удобно. Надо сказать, вид у нее был еще тот. Чепец сбился набок, волосы растрепаны, подол платья подран, а физиономия испачкана землей. Но, тем не менее, оценить себя можно было и так. Что же, руки-ноги не кривые, худа, конечно, до неприличия, но это дело наживное. Лицо чистое, а черты его правильны и, пожалуй, даже приятны. Прическа в ее времени называлась - "я у мамы дурочка", но это легко исправить. Тем паче, что волосы были густыми и здоровыми, темно-каштанового цвета, как у матери.
- Видишь теперь, на кого ты похожа? - не преминула укорить ее мать.
- Чучело! - охотно согласилась с ней дочь, вызвав признанием еще одну улыбку у бабушки.
- Хорошо, что ты это понимаешь, - мягко заметила она, устроившись поудобнее в большом кресле. - Видишь ли, голубушка, твой вид не слишком приличен даже для дворовой девчонки, что уж тут говорить о маленькой принцессе!
- А разве я принцесса?
- Пока нет, но будешь ею. Во всяком случае, я не собираюсь оставлять этот мир, пока не добьюсь соблюдения твоих прав.
- Зачем вам вообще его оставлять? - удивилась Шурка. - Вы еще совсем не старая!
- Подумать только, ты еще такая маленькая, но уже умеешь столь бессовестно льстить. Видит бог, из тебя получится прекрасная принцесса!
- Но, ваше высочество, - попыталась возразить ей Марта, - маленькая Клара-Мария права, вам еще рано думать о смерти!
- Увы, мои дорогие, о ней думать никогда не рано. Впрочем, речь сейчас не об этом. Я бы хотела поговорить с вами об очень важных вещах и именно поэтому позвала сюда. Слушайте меня внимательно и постарайтесь запомнить, особенно ты, малышка. Пока я жива, я могу защитить вас от любой напасти, но это может скоро измениться. Если со мной что-то случится, вы должны будете немедленно уехать из Брауншвейга.
- Но куда?
- Лучше всего - в Москву, но туда вы вряд ли доберетесь без посторонней помощи. К тому же, насколько я сумела узнать тамошние обычаи, в тех краях не слишком жалуют незаконнорожденных детей, как впрочем, и везде.
- Зачем же нам туда ехать?
- Затем, что здесь скоро начнутся страшные дела. Ты ведь читала письма Иоганна Альбрехта, в которых он предупреждал о том, что скоро начнется большая война?
- Вы все-таки полагаете, что эти ужасные предсказания верны?
- Видишь ли, девочка моя, император Матвей уже стар, но он всю жизнь заготовлял дрова для большого костра, который вспыхнет вскоре после его смерти, и опалит своим дыханием всё вокруг. Его преемник Фердинанд не имеет и сотой доли талантов своего кузена, но у него в избытке решимости, которой у того не водилось. И уж будьте уверены, он, не моргнув глазом, развяжет бойню и зальет эту многострадальную землю кровью несчастных.