- Господин фон Гершов, как давно вы стали бароном? Припоминаю, что прежде у вас не было никакого титула.
- Вы совершенно правы, ваше королевское высочество. Этот титул мне пожаловал ваш царственный супруг через год после взятия Риги.
- Вы, очевидно, оказали моему мужу большие услуги в этом походе?
- Я служил в меру своих сил, и Его Величество счел необходимым это отметить.
- У вас, кажется, был брат; он тоже получил титул?
- Увы, с моим бедным братом случилось несчастье.
- Сочувствую.
- Благодарю.
- Ваше прибытие оказалось несколько неожиданным, и я немного растерялась. Как случилось, что вы, сделав такую завидную карьеру в войсках моего мужа, вдруг оказались в роли наставника принца Карла Густава?
- Быть наставником наследника - большая честь. Кроме того, у меня есть еще поручения, выполнение которых государь смог доверить только мне. К тому же моя жена давно хотела побывать в Мекленбурге и Померании. Его Величество захотел сделать ей приятное.
- Так вы женаты?
- Да, ваше высочество.
- И где же ваша супруга?
- В настоящий момент - в Ростоке. Я устроил ее в гостинице и немедленно отправился выполнять поручения вашего мужа.
- Как ее зовут?
- Регина Аделаида, урожденная фон Буксгевден.
- Весьма известный род. Мы желаем, чтобы она была представлена ко двору.
- Ничто не обрадует ее больше, ваше королевское высочество.
- Кстати, а почему вы титулуете меня высочеством? Раз уж вы напомнили моему сыну, что он наследник царя, то...
- Моя герцогиня, клянусь богом, у вас не будет более верного подданного, чем я, когда вашу голову, наконец, увенчает достойная ее корона. Однако для этого вам необходимо приехать в Москву и занять принадлежащее вам по праву место.
- Иоганн, наверное, сердит на меня?
- Нисколько! Его Величество тоскует в одиночестве, это верно...
- Тоскует в одиночестве!.. - немного саркастически воскликнула Катарина. - Барон, вам бы мадригалы писать или любовные романы! Право, я даже не ожидала услышать от вас столь искусной басни. Вы думаете, мне не известны наклонности моего супруга? Ха-ха, я шагу не могу ступить, чтобы не наткнуться на очередной плод его грехов. Даже здесь, в этом замке, мой сын ухитрился найти себе компанию из бастарда моего муженька.
- Простите, вы, вероятно, имеете в виду этого пронырливого мальчишку в драной рубашке, которого я застал беседующим с принцем?
- Именно. Мне донесли, каким образом он появился на свет, и как Иоганн Альбрехт приказал этому дурачку-конюху прикрыть его грех. Да вы, вероятно, не хуже меня знаете эту историю, ведь вы были с ним!
- Я так понимаю, речь идет о Гертруде, служанке покойной герцогини Виктории Луизы?
- Вы правильно понимаете!
- Но кто распространяет столь низкую ложь?
- Ложь?
- Разумеется! Я действительно был свидетелем всей этой истории, и могу засвидетельствовать полную невиновность вашего супруга. Не говоря уж о том, что вы еще не были женаты.
- О, я не сомневалась в вашей преданности...
- Да при чем тут преданность, моя герцогиня! Простите, но я совершенно теряюсь: может, тут идет речь о какой-то другой Гертруде?
- Что вы имеете в виду?
- Но... вы видели ее лицо?
- Хм... действительно, это не самое большое ее достоинство. Мне, по правде говоря, этот момент всегда казался сомнительным. Но Иоганн дал ей весьма немалое приданое...
- Да что же ему оставалось делать! Эту девушка была служанкой его кузины, и ее обесчестил один из русских наемников вашего мужа. Поженить он их не мог, поскольку негодяй был женат. Тогда он нашел ей супруга и дал им обоим состояние, чтобы удовлетворить претензии покойной герцогини.
- Хм... но этот сорванец Петер не слишком похож на мать или отца...
- Зато очень похож на этого русского наемника!
- Боже, мне никогда и в голову не приходило подобное объяснение, к тому же мне говорили, что Иоганн воспользовался правом первой ночи...
- Ваше высочество, прошу простить мне мое невежество, но как может идти речь о праве первой ночи, если девушка уже обесчещена?
- Невероятно...
- Прошу простить мне мою дерзость, герцогиня. Будет ли мне позволено спросить вас...
- Спрашивайте, барон. Я, повинуясь какой-то совершенно невероятной слабости, наговорила вам столько лишнего, что еще одна неловкость или нелепость ровным счетом ничего не изменит.
- Уж не преосвященный ли Глюк рассказал вам эту басню, о Гертруде и вашем супруге?
На лицо Катарины как будто набежала тень. Некоторое время она смотрела отсутствующим взглядом, но самообладание скоро к ней вернулось, и она ответила: