— Почему же они удивятся? Когда я представлю вас им, они примут вас с распростертыми объятиями; к тому же вы увидите их, и я уверен в том, что вы знаете их всех: это большей частью люди, занимающиеся ловлей жемчуга, и портовые каргадоресы[1].
— Дело это очень важно?
— Ну да, надо перевезти на французский бриг, стоящий на якоре за мысом с наветренной стороны острова, груз, состоящий из плята пина[2], на счет богатого английского дома в Сан-Блясе; нам дадут из всей суммы двадцать процентов; а знаете ли вы, это недурно!
— Я думаю, тем более что вы ничем не рискуете.
— Гм! Может быть, придется подраться с таможенными.
— В таком случае, произойдет битва; как я рад!..
— Vive Dias! Вы прекрасный товарищ, и я очень доволен случаем, который свел нас так близко.
Это было сказано, действительно, от всей души и так откровенно, что дон Альбино, невольно подчиняясь магнетическому влиянию, какое этот человек производил на всех, с кем он ни знакомился, почувствовал, что все его подозрения рассеялись и сменились полнейшим доверием.
Они продолжали вести этот разговор еще некоторое время самым дружеским манером; кто бы услыхал их, тот счел бы, что они уже очень давно знакомы, судя по откровенности их беседы.
Через час они свернули направо и пустились по узенькой тропинке, просеченной в скале, которая по легкому склону и многочисленным извилинам поднималась на скалы, которые здесь составляют морской берег.
Дон Маркос уменьшил немного аллюр лошадей и, наклонившись к своему спутнику, шепнул ему, как будто бы опасаясь, чтобы его не подслушали:
— Мы вскоре встретим наших союзников, позвольте мне отрекомендовать вас.
— Отрекомендуйте, — ответил молодой человек. — Так как мне придется вдруг попасть в совершенно незнакомое общество, то желательно было бы узнать, как следует вести себя?
— Об этом-то именно я и хочу переговорить с вами. Из числа двадцати и нескольких кабалерос, которых мы скоро встретим, есть один, с которым я прошу вас, чтобы вы совершенно не сходились; вы узнаете после мотивы.
— Но как узнаю я этого человека?
— Весьма легко; он служит у меня лейтенантом, это синдик портовых каргадоресов; как только он увидит меня, то наверняка подбежит ко мне. Ему около пятидесяти лет; он высок; черты его лица грубы и угловаты; глаза косые; несмотря на то что он европеец, он походит на индейца; он любит щегольнуть и носит множество драгоценностей.
— По вашему описанию мне нетрудно будет узнать его.
— Наконец, — продолжал дон Маркос, — его зовут Стефано Лобо (Волк).
— Гм, вероятно, по шерсти и кличка.
— Да, — сказал моряк со странным выражением, — более чем по шерсти пришлась она ему.
— По вашим словам я заключаю, что он ваш враг.
— Он?! — воскликнул дон Маркос с пронзительным хохотом. — Вы ошибаетесь, кабалеро, напротив того, он мой лучший друг.
Дон Альбино с удивлением смотрел на своего спутника, но дон Маркос не дал ему времени задуматься.
— Обещаете ли вы мне, — сказал он, — избегать близкого знакомства с ним?
— Я обещаю вам, сеньор.
— Благодарю, поспешим в галоп, мы опоздали.
И они помчались во весь опор.
Через двадцать минут всадники ехали по дефиле, окруженному справа и слева высокими скалами. Дон Маркос остановился и два раза свистнул. Довольно близкий свист ответил ему.
— Хорошо! Мы приехали, вперед!
Через несколько минут они выехали на довольно широкую равнину, совершенно безлесую: в нескольких шагах перед ними, посреди тропинки, неподвижно стояли три всадника и, казалось, ожидали.
— Кто идет? — раздался оклик.
— Маркос! — поспешно ответил моряк.
И тотчас же, наклонившись к уху своего спутника, сказал:
— Тот, кто крикнул — это тот самый человек, о котором я говорил тебе.
И три всадника присоединились к ним.
— Ну что? — спросил Маркос.
— Нет ничего нового, — ответил один из всадников.
— Таможенные не появились ли, любезный дон Стефано? — спросил Маркос.
— Их и духу не было слышно, сеньор, — ответил лейтенант, которого дон Альбино тотчас же узнал по описанию дона Маркоса, которое имело поразительное сходство.
— Гм! Это-то и озадачивает меня, — продолжал Маркос, — я недолюбливаю и не доверяю сеньору дон Ремиго. Его отсутствие подозрительно для меня, тем более что он наверное знает прекрасно все то, что относится к нашей ночной экспедиции; где наши люди?
— Шесть человек ожидают нас в Сальто-де-Кабра с мулами, — ответил Стефано.
— Ну а другие?
— Я разослал их осмотреть все тропинки, которые ведут к пункту нашего направления.
— Пардье! Любезный дон Стефано, — весело произнес Маркос, потирая руки, — надо сознаться, что вы редкий человек. И я не сделал бы лучше, ваши распоряжения прекрасны. Нам нечего бояться нападения.
— И я не ожидаю его, — скромно ответил дон Стефано.
— Теперь, кабалеросы, — продолжал дон Маркос, — позвольте мне представить вам одного из моих друзей, за которого я сам ручаюсь; он изъявил желание присутствовать при этой экспедиции в качестве амагера; я не мог отказать в этом небольшом удовольствии.
— Милости просим, — ответил Стефано с крайней вежливостью, — мы считаем за честь иметь его товарищем.
— Вы обязываете меня, сеньор, — ответил дон Альбино, поклонившись почти до шеи лошади.
— Я забыл сказать вам, что, по уважительным причинам, он просил меня сохранить его инкогнито, — сказал дон Маркос.
— Ежели бы между контрабандистами не существовала полнейшая свобода, тогда бы ее не было вовсе на земле, — вежливо сказал дон Стефано.
Альбино вновь ответил молча, одним поклоном.
— В путь, сеньоры, — сказал дон Маркос, пришпоривая свою лошадь.
Все последовали его примеру.
В этот раз переезд был непродолжителен: спустя не более десяти минут они круто поворотили направо и очутились на вершине скалы, на которой собралось несколько человек.
Эти люди приютились, как только могли, от сильного ветра, который сильно дул на такой высоте, за обломком скалы, которая по странной игре природы образовала род волядеро, над которою свободно могло приютиться до пятидесяти человек. В настоящее время их было только десять. Двадцать с чем-то мулов, стреноженные, ели дачу маиса, лежавшего перед ними на разостланных на земле серапе.
Контрабандисты встретили новоприбывших с живейшей радостью.
Дон Маркос и его спутники соскочили с лошадей, которые тотчас же смешались с мулами.
— Товарищи, скорее! — сказал контрабандист. — Нам нечего терять время.
— Дон Стефано, потрудитесь сходить и посмотреть, все ли там в порядке.
Лейтенант, не отвечая, тотчас спустился по лестнице, высеченной в мягкой скале, и вскоре исчез.
Тогда дон Маркос отвел в сторону одного контрабандиста и сказал ему несколько слов на ухо.
Тот поклонился, вскочил на лошадь и помчался галопом к равнине.
Окинув взором людей, сгруппировавшихся вокруг него, дон Маркос вышел на край скалы и наклонился над пропастью; не обращая внимания на опасность подобного положения, он сложил обе руки в виде рупора и закричал так громко, что голос заглушил шум волн, разбивавшихся об основание скалы:
— Ore! Готовы ли вы там?
— Мы готовы! — ответил голос, как будто выходивший со дна морского.
— За дело! — продолжал дон Маркос, возвращаясь к своим товарищам.
Они принялись исполнять его приказания.