Мажордом сказал графу всю правду. Мельхиор, узнав о предстоящем браке сестры, понял, что на наследство ему теперь рассчитывать нечего, и решил пойти на все, чтобы богатство не ускользнуло из рук. Он вошел в сговор с Гилляром, пообещав на определенных условиях сдать гасиенду. Гилляр пообещал, хотя обещания своего выполнить не собирался. Было условленно, что половина отряда под началом опытных и смелых офицеров попытается неожиданно напасть на обитателей гасиенды, застав их врасплох и проникнув туда через подземный ход, а вторая половина во главе с Гилляром и Мельхиором нападет со стороны хозяйственных построек, слабо защищенных.
Гилляр не знал еще, что половина его отряд погибла. С оставшимися при нем солдатами он вел жестокий бой с защитниками гасиенды, которые сражались не на жизнь, а насмерть, только бы не попасть в руки шайки Гилляра, самой жестокой из всех.
Гилляр не ожидал такого отчаянного, упорного сопротивления и был в бешенстве, тем более что он не знал о судьбе второй половины отряда, которая давно должна была присоединиться к нему.
Взрыв он слышал, но не придал ему никакого значения. Он уже собирался отправить людей на поиски неизвестно куда исчезнувших солдат, как вдруг услышал победные возгласы и увидел в окнах гасиенды потрясавших оружием бандитов. Им удалось проникнуть на гасиенду благодаря Мельхиору. В то время, как главные силы осаждали дом с фасада, Мельхиор с несколькими головорезами залез в окно, про которое в суматохе забыли, и неожиданно появился в доме со своими людьми.
Началась резня. Никакие мольбы о пощаде не помогали. Слуг убивали и через окна выбрасывали во двор.
Наконец, они достигли большого зала. Двери были настежь распахнуты, но бандиты невольно остановились при виде открывшегося их глазам зрелища.
В зале зажжены были свечи, и он весь сиял.
Один угол был забаррикадирован. Там находились донья Долорес, женщины и дети. Перед баррикадой неподвижно стояли дон Андрес, граф, Доминик и Лео Карраль. У каждого в одной руке был пистолет, в другой — ружье.
Перед ними стояли два бочонка с порохом.
— Осторожно, кабальеро! — раздался голос графа. — Еще шаг, и мы все взлетим на воздух.
Бандиты застыли на месте. Они сразу поняли, что с графом шутки плохи.
Дон Мельхиор в бешенстве затопал ногами.
— Чего вы хотите?
— От вас ничего, мы честные люди и с такими, как вы, дела не имеем.
— Вы будете убиты, проклятые французы!
— Не советую вам приводить вашу угрозу в исполнение! — сказал граф, направив дуло пистолета на один из бочонков.
Бандиты с криками попятились назад.
— Не стреляйте, не стреляйте! Сейчас придет полковник!
Появился Гилляр. Этому разбойнику нельзя было отказать в смелости.
Он протиснулся вперед, вежливо поклонился дону Андресу и молодым людям и, небрежно свернув сигарету, окинул их насмешливым взглядом.
— Прекрасно, прекрасно, кабальеро! — весело сказал он. — Вы отлично придумали! Примите же мою похвалу! Эти французы, — продолжал он, сам с собой рассуждая, чертовски изобретательны, из любого положения найдут выход. Вот и сейчас готовы отправить нас в рай.
— Вы совершенно правы, мы это сделаем, если потребуется.
Некоторых ваших солдат мы уже отправили в мир иной.
— Что вы сказали, — спросил, бледнея, Гилляр. — Каких солдат?
— Тех, что лежат в подземелье, — спокойно ответил граф. — Вы можете их там найти!
При этих словах бандитов проняла дрожь. Наступило молчание, Гилляр размышлял.
Наконец, он поднял голову, огляделся. Лицо его было совершенно спокойно.
— Не подать ли вам огня? — спросил Доминик, подходя к Гилляру со свечой в руке. — Закуривайте, пожалуйста!
Гилляр зажег сигарету.
— Весьма вам признателен, сеньор! — сказал он, возвращая свечу, и продолжал: — Итак, вы хотели бы знать, каковы будут условия вашей капитуляции?
— Вы ошибаетесь, сеньор, — спокойно возразил граф, — не нашей, а вашей. Условия будем ставить мы!
— Вы? — с удивлением воскликнул полковник.
— Да, мы, ваша жизнь в наших руках.
— Позвольте, — заметил Гилляр, — ведь вы вместе с нами взлетите на воздух!
— Мы к этому готовы!
— Оставим препирательства, — сказал Гилляр, — и перейдем к делу. Мы — люди дела. Чего вы желаете?
— Сейчас я вам объясню! — ответил граф.
ГЛАВА XVII. После битвы
Гилляр с невозмутимым видом курил свою сигарету. Левая рука его лежала на длинной сабле в ножнах до самого пола. Поза у него была непринужденная, взгляд — добродушный, он с наслаждением курил, выпуская кольца ароматного дыма.
— Извините, господа, — сказал он, — прежде чем приступить к делу, я хотел бы вам кое-что сказать.
— Мы слушаем вас, сеньор! — ответил граф.
— Мы можем договориться, это мое искреннее желание, только не требуйте невозможного. Я думаю, мне не надо вам объяснять, что я, как и вы, готов к самому худшему. Потому что чувствую, что рано или поздно закончу так свою жизнь. К тому же в столь очаровательном обществе приятно отправиться даже в ад.