Сверкавшие глаза Харухи были будто подернуты дымкой. Ее бледное в полумраке серого мира лицо было обращено прямо на меня.
— Мы же не можем сидеть здесь вечно! Когда проголодаемся, даже еды найти не сможем. Магазинов здесь нет, да еще эта невидимая стена. Мы окружены ей и не можем даже выбраться. Нас ждет голодная смерть.
— Хмм, да… Все это странно, но меня совсем не волнует. Как-нибудь все да устроится. Я сама не понимаю почему, но сейчас мне даже немного радостно.
— А что с «Бригадой SOS»? Ты же сама ее создала! Так ее и бросишь?
— Ну и ладно! Вон — смотри! Я сейчас сама в такой интересной ситуации! Необычней и не придумаешь!
— Я хочу вернуться.
Гигант перестал крушить школу.
— Мы попали в переплет. Что ни говори, а до этого момента я наслаждался своей жизнью. Там идиот Танигути, Куникида, Коидзуми, Нагато, Асахина и даже пропавшая Асакура…
— …О чем ты говоришь?
— Я хочу снова увидеть их. Мне еще о стольких вещах нужно с ними поговорить.
Харухи слегка наклонила голову и небрежно сказала:
— Мы увидим их, не вечно же этот мир будет покрыт тьмой. Придет завтра и взойдет солнце. Я знаю.
— Все совсем не так. Не в этом мире. Я хочу увидеться с моими друзьями из настоящего мира!
— Не понимаю, о чем ты.
Харухи, надувшись, раздосадовано и сердито посмотрела на меня, будто ребенок, у которого отняли долгожданную игрушку:
— Разве тебе не надоел тот скучный мир? В нем не происходит ничего особенного! Самый обычный мир! Разве тебе не хотелось, чтобы случилось что-нибудь интересное?
— Я так думал.
Гигант зашевелился. Он пнул остатки школьного комплекса и направился во двор. По пути он обрушил руку на соединительный переход между корпусами и врезал по зданию, где находились кружки. Школа вместе с комнатой нашего кружка превращалась в развалины.
За плечами Харухи виднелись поднимающиеся тут и там другие синие стены. Одна, две, три… досчитав до пяти, я бросил.
Сверкающие гиганты, лишенные противодействия красных бусин, охотно приступили, а вернее даже, продолжили разрушение серого мира. Что в этом можно было найти интересного — это выше моего понимания. Всякий раз как они взмахивали руками, пространство будто разрезалось и исчезало из вида.
Руины школы не продержались и тридцати секунд.
Я понятия не имел, насколько велика эта закрытая реальность, и сколько ей нужно расширяться, чтобы стать новой реальностью. В голове было пусто. Если бы я сейчас сидел в электричке, и какой-нибудь старый пьянчужка рядом со мной сказал: «Только никому не говори: я пришелец из космоса!», — я бы тут же ему поверил. Ведь количество моего жизненного опыта уже утроилось за последний месяц.
Что мне остается делать? Еще месяц назад это было бы непосильной задачей, но сейчас мне казалось, что я выкручусь. В конце концов, у меня есть подсказки.
Я решился и сказал:
— Знаешь, Харухи, за последние несколько дней я столкнулся с кучей всего интересного. Хотя ты об этом и не знаешь, но тобой интересуется множество самых разных людей. Можно даже сказать, что мир буквально вращается вокруг тебя. Все они считают тебя необыкновенной личностью, да так оно и есть. Может, ты и не знаешь, но на самом деле мир развивался весьма интересным образом.
Я схватил Харухи за плечо и внезапно понял, что уже держу ее руку. Харухи посмотрела на меня с выражением лица, говорящим: «Какая муха его укусила?»
Затем она отвернулась и уставилась на школьное здание и бушующих синих гигантов, будто выражая свое отношение к моим словам.
Глядя сбоку на нежные девичьи контуры ее лица, я вспомнил про «возможность эволюции» Нагато, «искажение времени» Асахины и Коидзуми, считающего Харухи богом. А что насчет меня? Кто для меня Судзумия Харухи?
Харухи она Харухи и есть, что тут можно сказать? Нет, здесь никак не избежать тавтологии. Более определенного ответа у меня нет. Так? Если ткнуть пальцем в любого одноклассника и спросить: «Что он для тебя?», — как можно ответить на этот вопрос? …Нет, извините. Это опять отговорки. Для меня Харухи — не просто одноклассница и уж конечно, не имеет ничего общего с «возможностью эволюции», «искажением времени» или даже «богом». Все совсем не так.
Гигант повернулся. Повернулся к беговой дорожке. Хотя у него не было ни лица, ни глаз, я живо почувствовал на себе его взгляд. Он шагнул в нашем направлении. Сколько метров он покрывал одним шагом? Медленно гигант приближался к нам, и фигура его вырастала у нас на глазах.
Вспоминай! Что там говорила Асахина? Какое-то предсказание… И еще последнее сообщение Нагато. «Белоснежка» и «sleeping beauty» — «спящая красавица». Никак иначе это и не переведешь. Что общего в этих двух историях? Если подумать, то применительно к ситуации, в которой мы оказались, ответ очевиден. Но как же это глупо. Слишком глупо! Асахина, Нагато, я на такое не подписывался! Ни за что!
Мой разум настаивал на этом. Но люди живут не только в соответствии с тем, что велит им разум. Наверное, Нагато бы назвала это «помехами». Я отпустил руку Харухи, взял ее за плечи и повернул к себе.
— Чего еще…
— Знаешь, с хвостиком ты очень милая.
— Что?
— Ты когда-то завязывала волосы в хвост и знаешь, он так тебе шел, что это было просто ударом ниже пояса.
— Ты что дурак?
Ее черные глаза отказывали мне. Не обращая внимания на громкие протесты Харухи, я прижал ее губы к своим. В такие моменты принято закрывать глаза, что я и сделал. Я не знаю, каким было выражение на лице Харухи. Расширенные от удивления глаза? Или она тоже закрыла их, как и я? Или замахнулась, чтобы залепить мне пощечину? Мне этого не узнать. Однако я был в состоянии, когда даже пощечина меня не беспокоила. Нужно рисковать. Если бы кто-нибудь еще сотворил такое с Харухи, он бы меня понял. Я сжал ее руку. Не хочу пока ее отпускать.
Вдалеке снова послышался грохот. Похоже, гиганты еще уничтожали школьные здания. В этот момент я неожиданно потерял равновесие, перевернулся и почувствовал неприятный толчок в левый бок. Как ни старался, я не смог устоять на ногах. Когда я попытался сесть и открыл глаза, то увидел над головой знакомый потолок.
Я был в комнате, в своей комнате. Огляделся. Вот кровать, вот я — растянулся прямо перед ней на полу. Конечно, я был в пижаме. Смятое одеяло наполовину съехало с кровати. Я ощупал пол под собой и по-дурацки раскрыл рот.
Прошло немало времени, прежде чем я вновь обрел способность мыслить. В полубессознательном состоянии я медленно встал, раскрыл шторы и выглянул наружу. Светились фонари на улице, мигали несколько звезд. Я убедился, что из других окон льется свет, и в них мелькают чьи-то фигуры.
Сон? Это был сон?
Мы со знакомой девчонкой вдвоем затерялись в причудливом мире, и я ее поцеловал! Толкование сна настолько ясно, что профессор Фрейд бы просто помер со смеху!
Ух! Хоть сейчас иди и вешайся.
Хорошо, что в Японии запрещено оружие, а то была бы под рукой пушка — без колебаний пустил себе пулю в лоб. Приснись мне Асахина, я бы хоть понял, к чему это, но надо ж было увидеть Харухи! О чем думало мое подсознание?!
Я измученно уселся на кровать и схватился руками за голову. Почему, если это был сон, я решил, что все реально? Вспотевшая ладонь и влажное тепло на моих губах…
…Получается, это уже не старый мир? Это что, новый мир, созданный Харухи? Можно это как-нибудь проверить?
Нет, никак. Может и есть способ, не мне ничего в голову не приходит. Если придется признать, что увиденный моим воспаленным мозгом сон — правда, то можно прийти к выводу, что мир был полностью уничтожен. Все, не хочу я сейчас ни с кем спорить!
Я взглянул на будильник. Два тридцать утра.
…Спать…
Укрывшись до головы одеялом, я обратился к своему холодному рассудку с требованием заснуть.