– Ты закончил свой поучительный монолог? Я считаю ты поступил, как настоящий граф. Береги честь с молода.
– Берегу. Спасибо тебе, чтобы я сейчас делал без тебя, друг. Наверное, пить бы пошел?
– Естественно, я бы сам напился в такой ситуации.
– Так ты же не пьешь…
– Тебе кажется.
– “Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет все. Чем не блестит эта улица-красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей не променяет на все блага Невского проспекта.”.
– Ты зря время в своей депрессии не терял. Это кто, Гоголь?
– Он самый.
До самого утра они гуляли и наслаждались ночным Питером. Они гуляли, дурачились и просто жили. Жили, как в последний раз. Последний раз для Михаила. А может и нет.
Глава 4. “Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы.”
Сегодня состоится его роковая дуэль. Он был бледен, как никогда раньше. Весь день он метался, пытался отвлекаться прогулкой, сном, но ничего не помогало. Он не с кем не разговаривал в течении дня и лишь в девять вечера зашел в комнату к Евгению. Тот сидел в кресле и пил чай. Евгений встал, поставил чашку на стол.
– Так, хозяин барин, что у вас происходит? Ты весь день сам не свой.
– Ты будешь моим секундантом?
– Это плохо, что ты решился на такое, но Я за тебя, как за родину стоять готов.
– Рад. В одиннадцать у моей двери.
Михаил и Евгений шли вдоль ночных улиц. Мише казалось, что это его последний путь. Евгений пытался вести диалог, но Он смотрел в небо, в реку и выдыхал насыщенный, особый запах, запах ночи.
На черной речке уже было не спокойно. Александр уже стоял в ожидании. Также пришел свидетель с его стороны, какой-то пожилой мужчина и Ксения.
– Евгений, который час?
– Ровно полночь, Михаил.
– Благодарю, мы как раз вовремя.
Александр посмотрел на них озабоченно.
– Так, а где свидетель с моей стороны? Или ваше благородие не дозволено?
– Ксюша будет с вашей стороны.
– Я не хотел бы, чтобы госпожа все это видела, но у нас, очевидно, нет выбора.
Ночь, пару фонарей, легкая метель. Она гоняет снег по каменной плитке, словно полчище змей. Дуэлянты расходятся. Ксения побледнела и расплакалась. Петров стреляет первым. Он заносит пистолет, затем раздался выстрел… Промах…Что-то екнуло в душе Миши. Какая-то надежда.
Неожиданно для себя и для всех остальных, Александр откидывает пистолет в снег, злобно смеется и встает на колени, открыв все части тела для выстрела и кричит:
– Ну что же ты, стреляй!
Михаилу становится его жаль, жизнь своя или другого человека, она того не стоит. Нельзя сделаться всевидящим и назначить человеку смертный приговор. Пусть самому плохому.
Миша просто разворачивается и уходит. Но Петров произносит ему в след:
– Снова уходите, ваша милость. Ну не буду вас томить больше. Вы плохой автор. Автор романа “жизнь”. Слишком жалок. Вы бы могли избавится от меня и решить проблему, а вы просто… просто трус.
Ксения Алексеевна передает вам прощальный поцелуй!
Михаил разворачивается, подходит в плотную к Петрову, направляет пистолет ему в голову и смотрит на него с ненавистью.
– Смертью счастья не построить. Нет, я не жалок. Просто вы уже убиты. Вы сами себя загнали и убили. Бог вам судья.
Михаил стреляет в небо и уходит прочь.
Глава 5 “Посмертие”
Кабак. Из дверей, как раз в эту минуту, выходили двое пьяных и, друг друга поддерживая и ругая, взбирались на улицу. Долго не думая, Барков тотчас же спустился вниз. Никогда до сих пор не входил он в распивочные, но теперь голова его кружилась, и к тому же палящая жажда томила его. Ему хотелось выпить. К барной стойке подсел кто-то, лица его не было видно, все его тело покрывала одежда. Миша смотрел на стакан с бурой жижей и потряхивал его, чтобы напиток болтался по стенкам стакана. Затем он посмотрел на незнакомца. Тот сидел рядом и смотрел, уткнувшись в одну точку.
– Сейчас бы вернуться домой. Этот город слишком мёртвый.
– Ты заблуждаешься. Есть места и люди куда страшнее.
– Я тут об одной подумал. Надо вообще вычеркнуть всё это.
– Ха-ха-ха, вот подумаешь. Странные вы люди.
– Мне можно всё и ничего нельзя. Хотя бы сегодня. Чем сегодня лучше, чем вчера?
– А чем тебе одна нравится больше, чем другая, а?
– На меня, конечно, давит опять, но это не повод.
– Ты врешь, какой ещё повод? Ты себя найти пытаешься. Но ищешь не там.