Открыв дверь, я на пару мгновений замер в нерешительности и только спустя полторы секунды понял, что же именно меня напрягло. В паре метров от моего футона, на полу лежал ещё один, уже заправленный и даже носящий на себе следы использования. Вообще-то мы действительно заказывали такой с доставкой на дом, вернее заказывал я, как наиболее платёжеспособный обитатель квартиры, не всё же время Рей спать на диване, но так как в прихожей его не было, как и сопутствующей ему упаковки не наблюдалось в мусорном ведре, я решил, что доставят его завтра и благополучно выкинул из головы. Но видимо, пока нас не было Аянами занималась не только отдыхом…
Пока я размышлял стоя рядом с футоном, дверь в комнату вновь открылась и на пороге возникла Аянами. Постояв там пару секунд разглядывая меня, девочка прошла внутрь и встала рядом, также опустив взгляд на матрас.
– Рей, а что в моей комнате делает второй футон? – Наконец задал интересующий вопрос я.
– Его привезли днём, я его распаковала и принесла сюда, так как других свободных помещений в квартире нет, только твоя комната и гостиная. – Чётко ответила девушка, подняв на меня взгляд. В принципе она была права, третья комната, где по идее, согласно канону, предстояло жить Аске, сейчас была завалена не разобранными коробками Мисато, ну и парочкой моих, уборку же планировалось провести уже после появления «постели». Ну, а про комнату Мисато говорить вообще не стоит…
– Понятно…
– Ты не хочешь чтобы я спала в твоей комнате? – С детской непосредственностью спросила Рей, заглядывая мне в глаза. Я оторвал взгляд от футона и встретился им с девушкой, после чего чуть улыбнулся.
– Нет, я не возражаю. Но вот Мисато боюсь будет сильно против.
– Мнение капитана Кацураги не имеет значения. – Без тени сомнения заявила Аянами.
Я с большим интересом осмотрел девушку.
– Вот как… А ты сама-то хочешь здесь спать? – Рей задумалась и опустила взгляд вниз.
– Да… Я этого хочу. – Рубиновый глаз опять поднялся на меня, а в его глубине появился отблеск тревоги. Как будто девочка боялась, что я сейчас её прогоню… Внутри зашевелился Синдзи, пробурчав что-то неразборчиво-смущённое. Я улыбнулся.
– Тогда располагайся. – И пройдя до своей постели, я начал расстёгивать рубашку…
Через полчаса, когда мы оба уже давно устроились под одеялами, тишину нарушил тихий голос девочки:
– Синдзи…
– Что Рей?
– Ты тогда сказал, что ты не человек… Если это так, то кто ты?
Несколько долгих секунд тишины, в которой слышно только едва различимое, мерное дыхание двух подростков…
– Ну раз я убиваю Ангелов… То видимо – демон…
Больше этим вечером мы не разговаривали, Рей погрузилась в размышления и сама не заметила как заснула. Ближе к часу ночи в комнату заглянула Мисато, но постояв несколько минут на пороге – ушла, так ничего и не сказав. Ещё через час, я услышал звонок её сотового телефона, глухо донёсшийся из глубины квартиры. Короткий разговор и Мисато, тихо ругаясь про себя, оделась и покинула квартиру, напоследок опять заглянув к нам. Всё это время я честно спал, просто многолетняя привычка отслеживать окружающую обстановку сыграла и тут, так что всё происходящее в доме я прекрасно слышал сквозь сон, насколько позволял человеческий слух и тишина ночи естественно. Примерно в пять утра, Мисато вернулась, специфический звук шагов, а также шелест снимаемой одежды, красноречиво говорили о том, что девушка смертельно устала, а хлопок дверцы холодильника авторитетно заявил о изъятии из оного банки пива. Топанье босых ног по квартире длилось около двух минут, после чего послышался приглушённый удар упавшего на футон тела и всё затихло…
Утро выдалось на редкость приятным. Вид мирно спящей рядом Аянами подействовал на меня жутко умиротворяюще, настолько, что любуясь лицом девушки я почти час провалялся в постели, до тех пор пока «долг перед родиной» меня из неё не выгнал. Я бы без малейшего зазрения совести послал оный долг подальше, но увы, почти на половину он состоял из того, что Рей надо было по пробуждении накормить, вторая же половина заключалась в необходимости кормить Мисато. Так что встать я таки был вынужден. Впрочем, настроение моё это никак не омрачило.
На кухне меня встретил мрачный пингвин, вид которого странным образом вызывал ассоциации с тяжёлым похмельем. Интереса картине добавляли несколько пустых банок пива, валяющихся на полу и обглоданная копчёная колбаска на которую хмуро взирал пингвин. Терзаемый смутными подозрениями, я выдал Пен Пену вскрытую упаковку свежей рыбы из холодильника. Тот медленно отвёл взгляд от колбасы, смерил им рыбу и изобразив ещё большую мрачность, взял пачку и проковылял к собственному жилью, где и скрылся.