Необходимо также отметить, что идеи М. Кляйн послужили толчком к началу «эры контрпереноса » в современном психоанализе. Несмотря на то, что сама Кляйн в итоге отказалась признать расширенное понимание контрпереноса[6], предлагавшееся П. Хайманн и X. Ракером, без воздействия ее теории такое расширение вряд ли было бы возможным [10]. Использование контрпереноса многими аналитиками признается главным достижением терапевтической техники со времен Фрейда. Теоретическое же обоснование данной технической новации вполне естественно апеллирует к кляйнианскому пониманию переноса как эк–стернализации внутренних объектных отношений, опирающейся на примитивные защитные механизмы (такие, как проективная идентификация)[7]. Такое «пространственное» описание переноса, в противоположность фрейдовскому темпоральному, требует учета реальных чувств и фантазий аналитика, участвующего в сценическом разыгрывании внутренней драмы пациента. На этом уровне взаимодействие «аналитической пары» определяется примитивными защитными механизмами, функционирующими еще до образования стабильных границ Эго и объекта, и постепенно эти границы конституирующими.
Кляйнианский психоанализ оказал значительное влияние на психологию развития, психоаналитическую терапию, психодинамическую теорию групповых процессов. Ближайшие последователи Кляйн продолжили разработку понятия проективной идентификации и придали ему позитивное значение. Сама Мелани Кляйн применила данную концепцию к описанию аффективного взаимодействия матери–ребенка (и аналитика–пациента) в поздней работе «Зависть и благодарность» (1957 г.). В это же время В.Р. Байон предложил свое описание протекающего между матерью и ребенком процесса «контейнирования», в котором проецируемые ребенком негативные аспекты самости превращаются в позитивные и приемлемые. X. Сигал провела четкое различие между данным процессом и самой проективной идентификацией, происходящей при неудаче контейнирования. Можно сказать, что в целом данная линия исследований развивалась в направлении все большего учета влияния внешних объектных отношений на развитие ребенка. В том же направлении двигался и Д.В. Винникотт, вводя понятия «холдинга» (поддерживающего окружения), «переходных объектов» (на границе внешнего и внутреннего мира) и «фантазирования» (пространства осуществленных иллюзий между матерью ребенком) [15].
Подводя итог, отметим, что сегодня находится все больше психоаналитиков, именующих себя «кляйнианцами», и еще больше тех, кто испытал влияние этого подхода. Но наиболее обнадеживающе, на наш взгляд, выглядит наметившаяся тенденция к интеграции идей Кляйн с другими направлениями психоаналитической мысли. В целом теория Мелани Кляйн располагается на границе между классическими психодинамическими теориями влечений и теориями объектных отношений. Оригинальный и все еще многообещающий вклад Кляйн заключается в разработке концепций бессознательных фантазий (как репрезентаций влечений), внутренних объектных отношений, ранних механизмов защиты и ранних форм организации отношения к объектам (т.н. позиций). В связи с современной потребностью в теоретической интеграции психоаналитического учения о влечениях, психологии Эго и теорий объектных отношений, значение подхода М. Кляйн трудно переоценить. Обращаясь к нему, мы получаем возможность исследовать происхождение тех расщеплений аналитического учения, которые сегодня с таким трудом преодолеваются.
Библиография
Бриттон Р. Английское решение проблемы: сдерживание или создание конфликта//Доклад на 7–м Восточноевропейском психоаналитическом семинаре. — Москва, 29 мая — 1 июня 1998.
Гловер Э. Фрейд или Юнг. — СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1999.
Кляйн М. Зависть и благодарность: Исследование бессознательных источников. — СПб.: Б.С.К., 1998.
ЛапланшЖ., ПонталисЖ. — Б. Словарь по психоанализу. — М.: Высшая школа, 1996.
Психоанализ в развитии: Сб. переводов/ Сост. А.П. Поршенко,И.Ю. Романов. —Екатеринбург: Деловая книга, 1998.
Томэ X., Кэхеле X. Современный психоанализ: В 2 т. — М.: Прогресс—Литера, Изд–во агентства «Яхтсмен», 1996.
Фрейд А., Фрейд 3. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов: Сб. работ/ Сост. и ред. М.М. Решетников. — СПб.: ВЕИП, 1997.
6
Так же, как и некоторые ее последователи, такие, как, например, Д;В. Винникотт, много сделавший для пробуждения интереса к контрпереносу, но вернувшийся в конце концов к традиционному его пониманию.
7
Так, например, X. Томэ и X. Кэхеле утверждают, что последовательная разработка теории проективной идентификации могла бы дать психоанализу собственную и совершенно оригинальную теорию коммуникации. При этом сами авторы подчеркнуто ориентированы на более традиционные вне-аналитические теории диалога [6, т. 2, с. 209; т. 1, с. 131 —153].