окружающем мареве постепенно начинали расплываться очертания предметов.
Несмотря на это, базарная площадь жила своей обычной жизнью: всё вокруг гудело, толкалось,
спорило, торговало и кричало, словно в большом улье. Периодически в толпе чёрными змеями
мелькали воришки, слишком быстрые и ловкие, чтобы их можно было схватить.
Дарсан сидел, привалившись к разгорячённой от палящего зноя каменной стене караван-сарая,
понуро опустив голову. С того проклятого дня, как увезли Таллию, прошла неделя. Он не сделал
ровным счетом ничего, чтобы её вернуть или хотя бы попытаться проникнуть туда, где её держат.
Юноша глухо зарычал. Сердце больно закололо от ощущения полнейшей безнадежности и
бессилия. Что же делать? Что такой беспомощный бедняк, как он, может сделать в одиночку? Все,
к кому он обращался с этой просьбой, отказали! Разумеется, кто же в здравом уме станет
связываться с самим калифом? О Демоны Эмира, у него даже не было денег, чтобы заплатить хотя
бы захудалому наёмнику! Последние дэннары(18) ушли на их с Таллией дом.
Он застонал и уткнулся в согнутые колени. Воспоминание о любимой моментально пробудило
страшные мысли о том, что с ней могут сделать.
Так что же теперь - головой об камень? Покончить разом со всеми мучениями и отправиться в
Дивные Сады(19)? Только вот не пустят туда такого дурака и труса, как он. Как же Таллия? Бросить
её в беде? Опустить руки и сдаться?
Отец всегда повторял Дарсану: "Не бывает беспросветной тьмы. Оглянись вокруг, и ты обязательно
увидишь лучик света".
Мудрость отца не знала границ. Но смог бы он повторить такое и сейчас?
Раздираемый внутренними противоречиями, Дарсан сдавленно взвыл. Всплеснув руками от
переполнявших его эмоций, он схватил первое, что подвернулось под руку – старый глиняный
горшок. Ощутив пальцами шершавую поверхность, нагретую солнцем, Дарсан несколько
мгновений оцепенело разглядывал его, а затем, выругавшись сквозь зубы, отшвырнул посудину
прочь. Горшок с уханьем рассек воздух и стукнулся об угол караван-сарая, развалившись на части с
печальным позвякиванием. Один из черепков отлетел и угодил прямо в живот владельцу
заведения. Тот в недобрый момент появился в дверях, с поклонами провожая посетителя.
Воздух сотрясся от громогласных ругательств сайборона(20), моментально понявшего, чьих это рук
дело. Дарсан инстинктивно втянул голову в плечи. Сердце глухо стукнуло в тусклом подобии
облегчения: парень прекрасно понимал, что старый склочник сейчас кликнет городскую стражу, и
Дарсана примет в свои прохладные вонючие объятия зиндан(21). Хоть какая-то определённость в
жизни.
Старик тем временем продолжал распаляться. Его пестрый халат колыхался на необъятном брюхе,
отчего казалось, что вышитые на ткани тайгоры(22) шевелятся.
- Демоново отродье! Да как ты вообще посмел приблизиться к моему почтенному заведению! Как
посмел здесь бродяжничать! Сейчас я позову господина Шехмета, и ты...
- Прошу прощения, что прерываю.
Мелодичный голос, которым была сказана эта фраза, принадлежал тому самому посетителю,
которого провожал караванщик. Вернее, посетительнице: невысокой темноволосой девушке,
17
Мелиан. Охота Дикой Кошки.
плотно закутанной в богато расшитую тёмно-красную накидку.
Оба - и старый караванщик, и Дарсан на мгновение замерли от неожиданности. Воспользовавшись
моментом, посетительница караван-сарая положила руку на локоть старика и нежно продолжила,
глядя на него восхищёнными глазами:
- Я уверена, что причина столь опрометчивого поступка этого, безусловно, достойного юноши
весьма весома. Очевидно, он чем-то расстроен, не правда ли?
Девушка говорила на минсенкай-йо(23), который Дарсан неплохо знал. «Чужеземка», - запоздало
понял он. Это объясняло её фривольное поведение по отношению к сайборону. Наверное, она
хорошо заплатила ему, раз он столь подобострастно с ней держится. Обычно старик с
пренебрежением относился к женщинам, почитая их существами второго сорта и не силясь
скрывать этого.
Она повернула голову к Дарсану, и тот невольно зарделся под взглядом её огромных карих глаз, в
глубине которых плескались золотые искорки. Неожиданно злость и отчаяние, плотно охватившие
его, стали потихоньку отступать.
Поймав его взгляд, чужеземка лукаво подмигнула и отвернулась. Дарсан уставился на неё,