Кутул, Флавиз и Угус промолчали: они раньше остальных почувствовали, как слова магистра об охоте на бродячих магов начинают сбываться.
Этой весной Кутул был объявлен вне закона по всей Империи. За редкое умение быстро и качественно создавать оборотней по желанию заказчика. Всё лето Кутул был вынужден скрываться, не имея возможности даже костёр разжечь с помощью магии. А осенью, когда он в отчаянии приготовился сам оборотиться в медведя и залечь на зиму в спячку, его настиг призыв мастера Комнинуса встретится в славном городе Гунберге.
А на плечах Флавиза и Угуса висела баронская погоня за дела, которые они наотрез отказывались раскрывать. В основном из-за боязни презрения, ибо оголодавший и опустившийся маг, разменивающий свое искусство на мелкое жульничество — в глазах тех же стервозных красавиц Лив и Солей — просто смешон. Единственное, что они не скрывали — это список городов, куда им вход закрыт. В вышеупомянутый список не попал, похоже, только Шавер — просто Флавиз с Угусом до него в своё время не добрались.
Так что этим троим было всё равно, куда идти.
Но не попадавший пока в серьёзные переделки мельинский белоручка Арк переспросил ещё раз, более настойчиво:
— Так куда мы идём?
— А куда могут брести изгнанники? — поднял бровь Комнинус Страза.
— Ну конечно же во всеми заброшенный замок на краю чародейского леса.
Я люблю иметь надежную крышу над головой, а не протекающую пихтовую кровлю. Когда мы доберёмся до замка, сможем обсудить все дела подробно и со вкусом. Только на наше несчастье, замок на том краю Дадрроунтгота.
— А почему он заброшен? — насторожился бывалый Кутул.
— Опасно близок к Друнгу, — пояснил магистр. — Во время войны люди его захватили, превратили в свой форпост, потом владения Дану сократились до сегодняшних границ и крепость оказалась на ничейной земле, ни туда, ни сюда. Вот и пустует. А нам в самый раз сгодится, я давно её присмотрел, задолго до того, как начал вас собирать.
Он опустил капюшон на лицо и добавил:
— Дождь ушёл далеко, пора миновать Друнгский лес. Пройти через него Дану нам не дадут. Под ним тоже нельзя — от тарлингов не отобьешься, тут и бадья каменного уксуса не спасёт. Поэтому остается путь аэра. Держитесь повыше, — осенью перелетных птиц везде сторожат остроносые стрелы.
Остальные тоже опустили капюшоны поглубже, стали вокруг магистра.
Он начал медленно вращаться вокруг себя, невнятно выговаривая гортанные слова заклятья. Маги подхватили его движение, поднимая краями плащей мокрые листья с земли. Глуше и тише становились слова, быстрее кружение.
Через несколько мгновений девять иссиня-чёрных воронов поднялись на крыло.
Выше, выше — в умытое дождём небо.
Друнгский лес лежал под ними спокойный и величественный, не имеющий врагов, не боящийся даже зимы, стороной обходившей владения Дану.
Он вольготно раскинулся на слабохолмистой равнине. Ни один людской тракт не рассекал его, ни одна лесорубная просека. Дороги же легконогих Дану, повторяющие извивы звериных троп, были укрыты под лесным пологом, и даже сверху различить их было сложно.
Комнинус Страза в обличии ворона зорко оглядывал Друнг.
В заброшенном замке, укрытым в стороне от торных дорог, в глухой мешанине из обычных и истинных деревьев, неярким красным светом поблёскивало окно.
К ночи дождь вернулся, снова забарабанил по листьям. Ощутимо похолодало, запахло стылой осенью, предвестницей зимы.
В каминном зале старого замка пылала огонь в громадном очаге, гибкой рысью скакал с полена на полено, вился в неистовом, диком танце, салютую разожегшим его россыпью трескучих искр.
Раньше у этого огня, пылающего ровно и победно, слушали дивноголосых менестрелей гордые Дану в парадных нарядах цвета серебристой ночи, забкого рассвета, солнечного утра. В чёрных волосах их, словно на гаснущих угольях, мерцали мирриады огненных искорок.
Они были хозяевами этой земли, как и эльфы, Вольные, гномы, орки и тролли. Весь мир принадлежал им, мир необъятных лесов, и в видениях прорицателей не было Берега Скелетов с выплёскивающейся на прибрежный песок неостановимой людской волной.
А когда Берег Скрелетов стал явью, не стало прорицателей… И надолго погас огонь в каминном зале.
Теперь же одичавшее пламя освещало водопад светлых локонов хрупкой красавицы Лив, скинувшей на пол мокрый плащ и протянувшей к огню озябшие ладони.
По залу бродили сквозняки, колыхали знамёна огня над бастионами поленьев. Долго бездействовавший камин поддымливал. Призрачные тени, отбрасываемые пламенем, падали на лицо чародейки, странно меняя его. Оно то становилось невинным, как у спящего младенца, то, наоборот, алчным и исступлённым, опалённым недобрыми страстями.
Не подозревая об этих метаморфозах, Лив с закрытыми глазами впитывала огненное тепло, тонкие пальцы в свете камина казались полупрозрачными.
Её закадычна подруга-соперница Солей медленно расхаживала по залу, придирчиво рассматривая его убранство.
Время уничтожило шелка шпалер, источило древесину балок и резных панелей, но на смальтовых мозаиках попрежнему ослепительно сияло солнце, пенились прозрачноструйные водопады в радужных венцах, щебетали яркие, словно цветы, птахи. Носились над заросшими кувшинками прудами пучеглазые стрекозы, распускались белые ветренницы и алые маки.
Солей брезгливо трогала пальцем кусочки смальты и чопорно поджимала губы, словно сохранившиеся несмотря ни на что мозаики своей яркостью уязвляли персонально её, задевали за живое.
Сгущался сумрак.
За окнами окончательно установилась дождливая чернота.
Огонь камина давал недостаточно света, требовалось усилить освещение.
Комнинус Страза стал зажигать свечи, созданные Арком.
Магистр подносил к свече указательный палец и с чёрного крючковатого ногтя стекал сгусток пламени, поджигая фитиль.
Остальные маги, не расходуя магических сил понапрасну, двигали к огню большой деревянный стол, чтобы трапездничать в тепле.
Стол был из иных времен, грубый и массивный, в порезах и подпалинах — он явно появился в замке с людским гарнизоном.
Юному Нергу поручили разобраться с посудой.
Он нашёл погребенные под слоем вековой пыли плошки и тарелки и, недолго думая, выставил их на улицу под струи дождя.
А когда дождевые потоки хорошенько намочили посуду, забрал её и слегка протёр полой своего плаща, рассуждая, что Лив и Солей новый способ мытья посуды не видели, поэтому крика не поднимут, а остальным всё равно с чего есть.
Мало-помалу каминный зал стал выглядеть обжитым.
Ближе к полуночи дождь усилился, ветер начал подвывать в каминных трубах, как стая обортней на охоте.
Девятеро сидели за богато накрытым столом. Их обьединённых магических усилий хватило, чтобы позволить себе эту маленкую слабость.
Звенели бокалы, тёк неспешный разговор, но напряжение витало в зале. Невидимое, но ощутимое, словно воздух сделался плотнее…
Пора было говорить о делах.
Восемь магов ждали.
— Эх, гулять, так гулять! — бодро воскликнул Комнинус Страза, словно не замечая напряжения остальных. Я прошу вас, дети мои, потешьте старого мага: облачитесь в одежды тех цветов, что выбрали сегодня. Добавьте яркости в этот мрачный зал! И разговор наш пойдет легче.
Семеро переглянулись. Арк скривил губы, Кутул набычился.
Но Лив не устояла, не смогла побороть искушение покрасоваться в новом платье. Над её головой засветился небольшой шар, с лёгким хлопком взорвался, радужным облачком искр окутывая фигуру чародейки.
Когда облако рассеялось, Лив невозмутимо сидела в великолепном платье голубого бархата, лишь чуть поддёрнула обнаженным плечом, прикрытым полупризрачным палантином, похожим на сгусток утреннего тумана.
Вынести, что подруга в новом наряде, а она в старом — Солей не могла и резко щёлкнула пальцами.