— Схему тренировок утвердят еще не скоро, нужно, чтобы не было накладок, так что с неделю еще можете погулять. Все попавшие в списки после этого занятия должны явиться пред светлыми в кавычках очами комитета и поучаствовать в благом деле разработки схемы. Мэл, подойди сюда, — закончила моя тезка.
— Что случилось? — спросила я у преподавательницы. Вне зависимости от всех сегодняшних проблем, я хотела еще пофехтовать с Мирандой и проработать пару приемов с Лостом.
— Ангвен сказала мне, что ты сделала на огненной магии. Эй, Лост, тебе надо особое приглашение? Повторяю для особенно умных, сейчас обычное практическое занятие, так что иди и отрабатывай приемы вместе со всеми. Так, о чем это я, — тезка повернулась ко мне. — Короче, Мэлис, такие перенапряжения для растущего организма даром не проходят. Комитет в очередной раз сел в калошу, и я, если ты хочешь, могу выступить на твоей стороне. Но, конечно, если это твое желание от начала до конца, то я не буду стоять у тебя на дороге.
— Я не совсем этого хотела, — честно ответила я. — Вы же знаете, я пробиваюсь на эти соревнования с первого курса…
— Понимаю, боишься, что тебя могут выкинуть из всех списков, если попробуешь отказаться хоть от чего-нибудь. Но я не понимаю, как они могли? Конечно, у них правая рука не знает, что делают все остальные, но это уже полный идиотизм. Извини за выражение, Мэлис. Ладно, если ты не справишься, и на тебя попытаются повесить всех собак, то я им этого не дам. Но надеюсь, что до этого не дойдет. Иди к остальным.
— Спасибо за веру в меня, — сказала я, направляясь в сторону Лоста.
— Ну как, отмазалась? — нервно переспросил друг.
— Нет и не собираюсь, — отрезала я. — Никому не позволю занять мое законное первое место.
— А истинные как же? — недоуменно посмотрел на меня Лост.
— Нормально. Вот мне тут недавно говорили, не скажу кто, о том, что все мы маемся дурью исключительно от недостаточной загрузки. Так у меня идея родилась, — я приняла предложенную жвачку, — насчет попробовать действовать под максимальной загрузкой. Контер его знает, а вдруг сработает?
Вспомнив, что в прошлый раз это говорилось по поводу Энвина, и чем закончилась тогдашняя проба пера, я подумала и решила, — если и суждено нам войти в хроники курса, то первый раз я с компанией сделаю это в данном учебном году.
На этом мои изыскания в области философии и предвидения будущего на ближайшие сорок минут закончились. До конца занятия я исправно сражалась с Мирандой, параллельно показывая ей, на что нужно в первую очередь обращать внимание в поединках со светлыми. Выглядело это примерно так:
— И запомни, — блок удара, — что они только на словах благородные, а когда к стенке припрешь, — обманный атакующий удар и блок уже со стороны Миранды, — хуже крыс. Потому как крысы правила нарушают исключительно, — выбиваю меч у партнера, — в пункте «ниже пояса», а так называемые светлые — весь список. Половина комитета на их стороне, так что запомни, — меч вторично улетает в угол, я повышаю голос, — еще то, что после прошлогоднего у них гордость выросла втрое, так что мы должны выглядеть не в пример симпатичнее. Впрочем, для тебя это не проблема.
Кстати, насчет моего заявления — чистая правда. Миранда действительно обладает редкой нешаблонной красотой, вписывающейся во все темные каноны. Нестандартно смуглая брюнетка с фигурой, которую можно назвать угловатой только после стопроцентной потери зрения. Мечта каждого второго парня на ее курсе.
— Спасибо за комплимент, Мэл, — Миранда подошла ко мне. — Только ты сегодня тоже в ударе. Совсем запарила. Прошу об одном — только не надо переходить грань, за которой начинается элементарная паранойя на почве чрезмерной ответственности, — Миранда покрутила мой значок. — Среди светлых конкурентов тебе не существует, да и со мной ни один наследник Контера не справится.
— А что, они уже и среди светлых завелись? — немного удивленно спросила я.
— Да нет, это я ругаюсь. Мэл, ты хоть знаешь, что твоя ситуация обратна мании совершенства? — Миранда улыбнулась. Улыбка вышла страшненькой. Человек на моем месте бы испугался. — То есть, добиваться ты мало чего хочешь, а дается тебе все, за что ни возьмешься.
— Как будто ты не такая же, — отшутилась я.
— Мэл, будь я такая, вокруг меня бы пацаны уже толпами вились.
— Комплекс неполноценности не лечу, — сказала я, отпихивая локтем одного парня, в стремлении получше рассмотреть звезду курсов наступившего мне на ногу. — И манию совершенства — тоже. И вообще, не надо мне про это напоминать.
— А, опять я тебе про Ника напомнила, — протянула Миранда. — Сама знаешь, что мы с ним тогда по некоторым предметам на одном курсе были, только вот горя по поводу его ухода я не испытывала. Как и все, кроме его обожателей, конечно.
— Да, их немного было, примерно треть вашей тогдашней группы. Часть ушла, остальные плюнули на светлую в кавычках память борца за права бывших людей, — я подумала, говорить или нет Миранде про возвращение предмета разговора, и решила, что все равно когда-нибудь придется. — И хорошо, тем более что этот, не хочу выражаться, вернулся. К счастью, назад его не берут.
— Да, есть и у нас справедливость, — обрадовалась Миранда. — Хотя не слишком хорошая, если бы была нормальная, то он бы не вернулся. Интересно, кому это пришло в голову его вытаскивать?
Я целенаправленно покопалась в памяти и сообщила о чисто случайном совпадении. Затем, чтобы не привлекать излишнего внимания, мы продолжили сражение, параллельно заканчивая пробирать Ника. Если распространенная во многих реальностях примета верна, в этот сумасшедший день одна из самых ненавистных мне личностей икала не переставая.
После занятия мне в голову стукнула очередная интересная мысля. Как обычно, не вовремя, так как на самом деле мыслительный орган должны были временно занимать другие проблемы. Поэтому мысля осталась без пристального внимания, обиделась и ушла. К счастью, я не забыла, куда должна была направиться на перерыве, и успела также перехватить повешенную на меня команду. За исключением Мера, конечно. После его выходки мне страшно захотелось устроить хоть крохотную пакость. Пакость не устроилась, у нехорошей личности оказалась на редкость хорошая память, так что его я встретила уже на месте. В занимаемом так называемым (для того, чтобы не забивать память лишними сведениями) комитетом помещении творился, мягко говоря, натуральный кавардак. Не в смысле беспорядка, а в смысле количества народа и происходящих там событий. Насчет «количества событий» я не оговорилась. Имеющийся в помещении стол обступила чертова уйма не поймешь кого. Все эти личности постоянно ругались, редко называя при этом повод, что создавало на редкость большие проблемы в понимании происходящего. Впрочем, я сама уже знала, что речь идет исключительно об установке чернового варианта окончательного графика тренировок. Поэтому высказывания «куда вы суете общую магию, мне ж вовек не попасть на дискуссии» и тому подобные, обильно пересыпанные или оригинальными конструкциями из не совсем цензурной лексики, или профессионально выводимыми родословными участников и историями их семей, были мне вполне понятны. Вначале мне захотелось принять участие в живом обсуждении, но я напомнила себе, что рисуемый в данный момент черновик ни в коем случае не сможет удовлетворить моих потребностей. Поэтому я подошла к сидящему в относительном одиночестве представителю от преподавателей младших курсов, отлично понимая, что он мне по идее не должен быть нужен. Но, с первого курса ошиваясь в этой атмосфере, я выяснила, что на самом деле разграничение представителей существует исключительно на бумаге, как и стройные ряды якобы учащихся на всех курсах по порядку.
— Гудят ребята, Лариса Кузьминична? — дипломатично осведомилась я. Да, представителем от младших курсов была великолепно знакомая мне моя бывшая преподавательница, первая личность, открывшая во мне талант, в наличии которого впоследствии не сомневался уже никто. Преподавательница была именно из той реальности, в которой произошли эпохальные события, сделавшие вмешательство наших более чем на семьдесят лет излишним.