–Просыпайся, – я встряхнула Лару. И послала дополнительный импульс, призванный снять снулое состояние.
–Я тебя ненавижу, – пробормотал Ник. Меня снова искололо изнутри. Он что, таки все слышал? Нет, товарищи, я совсем не против... Но сейчас просто не время устраивать разборки!
–Я тоже, но если ты сейчас не встанешь, нам обоим будет некого ненавидеть, – я многозначительно посмотрела на серый блестящий ручеек, почти коснувшийся ноги Лары. Ник подтянул под себя чуть не пострадавшую конечность и встал, использовав в качестве опоры валявшийся рядом стул, сотворенный высокоуровневым товарищем, утянувшим в свою проблему кучу народа. Стул рассыпался. Лара вцепился в меня, но отстранился, как только восстановил равновесие. Я этого демонстративно не заметила.
–В принципе, это не смертельно, – я перешагнула серый ручеек, зависший где-то на высоте колена. – Но ты бы отсюда лучше уматывал...
«А то я не смогу эту Контерову дверь закрыть», – это я подумала, причем негромко. Я решила, что мешает мне отозвать Хаос именно Мира, слишком обеспокоенная судьбой Ника, чтобы уснуть и перестать драть меня когтями. Иглы, засевшие в моем сознании, вибрировали и постреливали короткими импульсами, и меня это дико раздражало.
–Только вместе с тобой, – и все-таки он идиот... А я почти поверила в то, что он меня действительно возненавидел...
–Ты мне прямо сейчас мешаешь, – я отследила пробравшиеся дальше всех серые туманные отростки. Они уже втекли в один из проходов между стеллажами и затерялись в нем. Присутствие Миры мешало мне думать, но я постаралась взять себя в руки и трезво оценить ситуацию. Непосредственной опасности еще не было – если народ доберется до выхода, сможет рвануть куда угодно, а я тем временем остановлю это расползание... Остановлю, если смогу не отвлекаться на все подряд.
Я протянула руку к серой струйке. Нет, это предположение не было ошибкой – Хаос действительно огибал мои пальцы, и точно так же поступал по отношению к деталям обстановки – папкам и стеллажам. А вот Ника переливающийся туман не сторонился – одна из струек чиркнула его по руке прямо на моих глазах. Я ощутила это прикосновение как яркую вспышку боли – хотя сам Лара его даже не замечал, пока не увидел.
–Мэлис, ты хочешь сказать, что справишься одна? – а ты что, не видишь?
–И не просто справлюсь, – я попыталась представить себе дверь – наверное, я смогла бы к ней подойти, а там как получится... Мысленные команды тут не сработают, не тот уровень...
–Мэлис, пошли отсюда, – меня потянули за руку. Я резким жестом высвободилась. Контер, как же это все-таки больно – и ощущения уже не отключаются... Хотелось кричать. Наверное, так чувствуют себя те, сквозь кого прорастает какая-то мерзкая растительность...
–Отстань. Я эту дверь открыла, я ее и закрою...
–Дверь? – ну конечно, он у нас все проспал, приходя в себя только для выслушивания особо мерзких фраз из моего маскировочного арсенала!
–А откуда, по-твоему, этот хаос лезет? – я ткнула пальцем в тонкую пленку. Та зарябила, прогибаясь. – Там – дверь. Они заставили меня выпустить Феникс из хаоса, и я не стала за ней закрывать...
–Мэлис! – знакомые матерные интонации при произнесении моего имени... Неужели мы все-таки поправились?
–Да, ее, наверное, сначала надо туда вернуть, – отложим, так сказать, решение проблемы. Конечно, возвращаться она не хочет, но я попробую похлопотать о смягчении режима содержания...
–Мэл, я выход найти не смогу, – так, это уже что-то новенькое... Я покосилась на временно главную проблему в жизни и поняла, что он говорит правду. Помещение переполнили эманации Хаоса – я могла примерно определить местонахождение всех легионеров и даже самой Феникс, но вот выхода уже не видела. Пространство начало выкидывать кренделя – к счастью, удачно. В том смысле, что никто сбежать не успел... На этом преимущества ситуации кончались. Я попыталась достучаться до Миры, заставить ее отпустить меня, но с ужасом поняла, что обращаться уже не к чему.
Это относится к чистой теории – в области психологии двойных и множественных сознаний есть непопулярная идея особого слияния. Не того, плодом которого стала Мира, а качественно другого. В той теории все был описано в точности, как произошло сейчас – пробуждение серьезно поврежденного со-сознания при помощи сильного стресса, принуждение его к захвату ведущей роли, на который оно уже не способно... В результате лишнее сознание теряет функции, которые сохранило, и полностью растворяется в доминирующем.
Другое дело, что для последнего, смертельного усилия нужно невероятное сочетание условий. Предельный для поврежденного сознания стресс, отсутствие сопротивления обязательно бодрствующей доминанты... И особые характеристики внешней среды.